Если бы не ты (СИ)

От многочасовой прогулки уже гудели ноги, и я, приметив свободную скамейку, не скрытую под тенью размашистых кленовых ветвей, росших вдоль аллеи, опустилась и поддалась не слишком тёплым ласкам осеннего солнца. В парке, несмотря на время года, жизнь цвела. Клумбы, усеянные изобилием осенних цветов, благоухали, источая пряные ароматы, смешивающиеся с запахом опалых листьев и земляной влаги, оставшейся после вчерашнего дождя. Рыща среди редкой поросли травы, в поисках хлебных крох и рассыпанных зёрен смешно подпрыгивали сизые голуби. Их беспокойное воркование ветром разносилось по унылым улицам, оповещая о резком приходе холодов. Покопавшись в своём рюкзачке, я выудила полупустую пачку печенья и, раскрошив его, метнула горсть на выложенную плиткой дорожку. Птицы тут же слетелись на съестное добро, выхватывая крошки друг у друга на перебой. Они были очень голодны. Видать, вчерашний ливень вовсе лишил их дневной добычи. Достав ещё одну печенюху, я снова разломала её и подбросила птичкам. Доклевав всё до последней крупинки, сизокрылые все, как один, резко взметнулись вверх, порханием крыльев вздымая мелкие опалые листья. Я уже собиралась уходить, как взгляд остановился на знакомой фигуре, целенаправленно направлявшейся ко мне. Я невольно улыбнулась. Женькин вид располагал к улыбке. Приветливый и благодушный. Он остановился возле меня и протянул мне из-за спины огромное облако сладкой ваты.

— Ух ты… — пробормотала я, растерявшись от подобного жеста. Но с благодарностью приняла угощение. — Спасибо. Это за что?

— Просто так, — ответил он, усаживаясь рядом. — Я тебя увидел ещё на входе в парк. Ты выглядела печальной, потому я решил поднять тебе настроение. А сладкое его поднимает лучше всего, это я тебе, как врач говорю. Начинающий, — с неуверенной улыбкой добавил он, а потом как-то зябко ссутулился и посмотрел перед собой. — Я… я слышал, что случилось с вашей с Марком матерью. Соболезную. Мне очень жаль, что я не смог попасть на похороны и поддержать тебя.

Не то, чтобы я ожидала там увидеть хоть кого-то, кто хотел бы меня поддержать… Но речь Жени меня растрогала, немного подтопив в сердце лёд, которым оно покрылось за три года.

— Ничего. Всё нормально.

И правда, я не обижалась на него. Во время похорон мне было попросту всё равно, кто пришёл, а кто — нет. Я мало на кого обращала внимание, в мыслях прощаясь навсегда с самым родным человеком, который у меня был.

— Выглядишь ты, кстати, хорошо. Очень хорошо.

Комплименты. Как же я от них отвыкла. Поэтому и не знала, что ответить на его слова, вогнавшие меня в краску. Я чувствовала примерно то же, что вчера, когда Влад предложил мне помощь. Неуверенность в подлинности его слов. Будто я была недостойна ни помощи, ни комплиментов, ни дружеского общения. Я так отвыкла от всего этого, что обычное человеческое общение было для меня в диковинку.

— Думаю, бывало и лучше, — смущённо произнесла я. — Но всё равно спасибо… — наверное. Да, наверное, «спасибо» — это то, что говорят в таких случаях.

Приятно улыбнувшись моей растерянности, Женька предложил вместе прогуляться. А я не видела причин ему отказывать. В конце концов, довольно редко мне выдавался шанс пообщаться с человеком, который не смотрел на меня сверху вниз. Который никак не выказывал своей осведомлённости о моём прошлом, и вёл себя со мной не как с психически больной. Он, как и обещал во время нашей последней встречи, рассказал о своей работе, и о том, почему выбрал именно физиотерапию, посвящая меня в некоторые интересные детали своей профессии. Ему даже удалось развеселить меня несколькими казусными историями, которыми он «запасся» во время учебной практики. Рот у Женьки не закрывался. Он болтал и болтал обо всём на свете, а я, медленно шагая рядом с ним, ела сладкую вату. Наверное, вкуснейшую в мире. И чувствовала себя легко и правильно. Когда мы обошли весь парк, то наткнулись на небольшую кафешку. Раньше в ней подавали мороженое. Клубничное, манговое, малиновое. Со вкусом виски или кофе. В этом кафе можно было найти мороженое самых вычурных вкусов, на любой манер. С Маришкой мы заходили в эту «мороженицу» едва ли не каждый раз по пути в художественный класс. Сейчас же «мороженицу» преобразовали в небольшой суши-ресторанчик. Туда мы и заглянули с Женькой.

Интерьер сильно изменился. Вместо воздушных розово-жёлтых оттенков царил титановый белый. Идеально ровные стены украшали панно гранатового цвета, обрамлённые чёрными деревянными брусьями, и картины с изображением гейш. Несколько столиков, тоже выкрашенных чёрной матовой краской, были заняты, но свободный найти было несложно. Устроившись с удобством за одним из них, мы изучили меню, лежавшее с каждой стороны стола, и подозвали официанта. Улыбчивый паренёк в чёрном фартуке принял заказ и скрылся за дверью кухни.