Если бы не ты (СИ)

— Да, но я не собираюсь их распускать. Короче, покончу с учебной практикой и больше в мелкие издательства ни ногой. Работу буду искать в журналах с узкой целевой направленностью, типа «Модные тенденции для женщин» или что-то вроде этого. Но чёрт с ней, журналистикой этой. Ты лучше скажи, что делать собираешься теперь, когда путь назад тебе закрыт?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Я ещё не думала об этом. Ситуация обернулась на сто восемьдесят градусов слишком быстро, я не была готова к тому, что мне придётся остаться здесь с концами.

— Может, это к лучшему?

Я вопрошающе взглянула на подругу.

— Я имею ввиду, что здесь, как-никак, у тебя есть Марк, Влад. Я, в конце концов, теперь чаще буду приезжать. Здесь ты не одна. А там?

— Мы не общаемся с Владом, — почему-то именно этот факт озвучила я, опровергая утверждение о том, что здесь я небезразлична большему количеству людей, чем там. Лена не поверила своим ушам. — Уже три года, — подтвердила я свои же слова.

— Я не знала… — произнесла она, обдумывая какую-то мысль. Потом её взгляд сфокусировался на мне. — Неужели, это из-за того, что произошло? Он не мог отвернуться от тебя. На него это не похоже.

— Я уже не знаю, где правда, — прикусив губу, я вдумчиво посмотрела в окно, вдали которого чётко виднелся свет, льющийся из окон его дома. События того утра, когда мы с Владом виделись в последний раз, я вспомнила до мелочей, описывая Лене происходящее, но теперь в историю вплела и воспоминания о нашей с ним недавней встрече. Эти два эпизода так отличались между собой, что моя уверенность в том, что я правильно расценила поведение Влада в больнице, пошатнулось, и терзало меня уже некоторое время.

Лена выслушала меня с вниманием, достойным круглого стола ООН, проводившего важные переговоры. Покрутив в пальцах почти допитый бокал вина, произнесла:

— Нет… Ты подумай. Влад примчался молниеносно, он спас тебя. Вас ведь связывал не один день знакомства. Вы были близки, как никто. Его отношение не могло так круто поменяться только из-за того, что он видел.

— Лена, он мужчина. Для мужчин внешняя картинка важна.

— Но только не для Влада, — настаивала Лена. — В жизни не поверю, что он оказался таким поверхностным человеком.

Он никогда не был поверхностным, в этом Ленка была права. Но увиденное могло наложить отпечаток и на его внутренний мир. Немыслимо, как одна единственная ситуация может изменить человека.

— Вам бы поговорить по душам не мешало.

Я фыркнула:

— Я не буду с бухты-барахты затрагивать эту тему.

— Знаю, — ответила подруга и, вздохнув, добавила: — Поэтому просто предлагаю тебе включить бдительность при следующей встрече. Присмотрись к его поведению. Его мимика, жесты, слова и поступки скажут тебе многое. Возможно даже ответят на все вопросы.

Её совет был хорошим. Достойным лучшей подруги. И я была безмерно благодарна ей за понимание. Вот какую мысль преподнёс мне подошедший к концу день: не все, кого в своё время оттолкнула я, от меня отвернулись. Это невольно наталкивало меня на мысль, что мою жизнь ещё возможно было реанимировать.

Лена уехала домой на такси без четверти три ночи. Наверное, на всей улице только мы засиделись допоздна. Но нам было простительно. Прощаясь, мы с Леной договорились ещё не один раз встретиться до того, как она снова уедет в универ. Впервые я легла спать без давящих мыслей. Впервые они не выворачивали мне душу наизнанку. И впервые я, прежде, чем уплыть в царство Морфея, улыбнулась…

Глава 20

На следующий день к Марку на работу я не отправилась. И через день тоже. На меня накатила волна вдохновения после общения с Леной. Словно со мной произошла некая перезагрузка. Я всерьёз задумалась о том, чтобы сесть за рисование, когда эта тема проскользнула в нашем разговоре. А сюжеты шли в голову сами собой. Перевернув свою комнату вверх дном, я разыскала старые краски, плотные листы, которые уже несколько лет лежали в папке на шкафу, и даже не пожелтели, и поддалась творческому порыву. Я позволила вдохновению настолько себя захватить, что даже не соизволила Марку позвонить. Только отправила сообщение со словами: «Сегодня прийти не могу». Так что в среду вечером он пожаловал ко мне после работы сам. Но снова не один.

Услышав щелчок открываемого замка, я отложила палитру, не особо старательно вытерла салфетками руки, только основательно размазав по коже небрежные мазки, и выскочила в коридор. Дверь открылась, и пространство наполнилось мужскими голосами, обсуждающими что-то несущественное. Какие-то рядовые вопросы по работе. Наспех поправив выбившуюся из небрежного высокого пучка завивающуюся прядь, я натянула на лицо приветливую улыбку.