Если бы Пушкин…

Что же касается «ключа» к разгадке сюжета, который оставил автор, то он связан с названием романа, если при этом вспомнить одну из заключительных торжественных строк шекспировской трагедии:

Пусть Гамлета поднимут на помост,

Как воина, четыре капитана.

И наконец, последний «слог» каверинской шарады связан с названием родного города Сани. Вообще, такие названия, как город Н. Или N, Н-ск и т. п., имеют традицию в литературе. Но, переплавляя шекспировский сюжет в сюжет своего романа, Каверин не мог не вспомнить о предшественниках, и среди них о знаменитой повести, связанной с шекспировской темой, – «Леди Макбет Мценского уезда». «Если героиня Лескова была из Мценска, то мой герой, летчик Г., пусть будет родом просто из… Энска, – мог подумать Каверин и оставил рифмованный след для будущей разгадки: Энск – Мценск – леди Макбет – Гамлет [34] .

Самое интересное (и самое печальное), что весь этот комический «интертекстуальный» бред появился на страницах «Вопросов литературы» – журнала, остающегося едва ли не последней цитаделью традиционного (по терминологии М. Гаспарова – «догматического») литературоведения.

Вот до чего нас доводит желание идти в ногу с временем, не отставать от новейших, самых последних достижений современной науки. Или, как говорил поэт, «задрав штаны, бежать за комсомолом».

5

Алексею Максимовичу Горькому показали однажды, – где-то в Европе, – грандиозное по тем временам шоу: сто, – а может, и больше, – полуобнаженных юных дев совершали одинаковые телодвижения, с точностью часового механизма одновременно выбрасывая вверх то правые, то левые свои нижние конечности.

По окончании действа режиссеры, постановщики этого тщательно отрепетированного зрелища с волнением ждали, что скажет о результатах их труда великий писатель.

А.М. помолчал, подумал и, по обыкновению напирая на «о», произнес:

– Работу вы проделали большую, сложную и никому не нужную.

Так называемое «антидогматическое» литературоведение породило легионы ученых мужей (и дам), целиком посвятивших себя вот такой же кропотливой, трудоемкой, сложной и никому не нужной работе.

К сказанному я бы, пожалуй, еще добавил, что эта их работа не только никому не нужна, но и вредна.

Когда я узнал, что Игорь П. Смирнов (автор книги «Роман тайн – «Доктор Живаго») – профессор университета в Мюнхене, я с ужасом подумал о его студентах: «Боже мой! Чему же он их там учит!» Хорошо, если его уроки не пойдут им впрок. А вдруг этот корм пойдет в коня! Количество ученых мужей (и дам), занятых этой бессмысленной, никому не нужной и даже вредной работой, стало быть, возрастет! А Игорь П. Смирнов ведь не единственный постструктуралист, преподающий студентам основы своей странной науки. Ведь не только Мюнхену, наверно, так повезло. Кроме мюнхенского, есть на свете и другие университеты, и в каждом небось в роли профессора подвизается какой-нибудь такой же адепт «антидогматического литературоведения».

Но и это еще не самое страшное.

Хуже то, что эта методология, так старательно разработанная адептами «антидогматического литературоведения» оказалась привлекательна и для многих серьезных ученых – из числа тех, которые весьма успешно трудились и трудятся на ниве доброго, старого, «догматического» литературоведения.

Вот, например, в недавно вышедшей книге Н.А. Богомолова «От Пушкина до Кибирова», среди многих интересных, содержательных и даже глубоких работ обратила на себя мое внимание статья «Пласт Галича» в поэзии Тимура Кибирова».

В этой своей работе Н. Богомолов, в частности, рассматривает кажущийся ему, как он пишет, «несомненным парафраз одного из наиболее известных и вошедших в интеллигентскую речь стихотворений Галича «Пейзаж»:

...