Если это судьба

Смирнов замялся, как будто хотел сказать что-то, но потом просто попрощался:

– Ладно, не скучай, Викуль. Вечером привезу к тебе Лену. А сейчас сам дверь на ключ запру, чтобы тебе со мной вниз не спускаться.

Он ушел, а Вика осталась. Посидела на кровати, потом вышла на балкон. На улице заметно потеплело, ветер довольно быстро гнал по небу облака, пока еще белые и разрозненные, но уже наливающиеся снизу синевой и обещающие привести за собой настоящие тучи. Балкон выходил на стриженый газон с беседкой и колодцем. Дальше, за чисто символическим заборчиком, разделяющим участки двух закадычных соседей, был виден рублевский сад и вдоль него парники, где на грядках сейчас копался Иваныч. В очередной раз разогнувшись, он посмотрел на смирновский дом, увидел на балконе Вику и помахал ей рукой. Она тоже помахала в ответ. Он подошел поближе, перешагнув через невысокую внутреннюю оградку, и спросил снизу:

– Викуль, редисочки свеженькой не хочешь?

Есть не особо хотелось, но отказывать Иванычу, такому милому, с его добрым, изрезанным морщинками загорелым лицом, хотелось еще меньше. Поэтому Вика ограничилась заявлением:

– Меня Смирнов запер.

– Так ты изнутри отопри, замок-то у него двусторонний. А я сейчас. – И Иваныч припустил назад на грядки.

Отступать было поздно, и Вика дождалась его, стоя на крыльце.

– Вот. – Он принес не только редиски, но и всякой зелени, упругой и ароматной. – Салатик себе порежешь.

– Спасибо, – кивнула она. – А вы, может, зайдете на чай? Заодно покажете мне, где что лежит, вы-то тут ориентируетесь, в отличие от меня.

– Ну, коли так, то зайду, – застенчиво улыбнулся Иваныч. Вымыл руки, пока Вика мыла зелень, потом они вместе нарезали салат, от одного аромата которого у нее даже скулы свело. А она-то думала, что есть совсем не хочет! Иваныч помял зелень толкушкой, чтобы усилить аромат, присолил и капнул несколько капель уксуса. Поперчили, полили маслом.

– Изумительно! – Вика захрустела салатом, жмурясь от удовольствия. – Спасибо, Иваныч!

– Так весенняя зелень – она самая вкусная, – улыбнулся Иваныч. – Мы с Андрюхой такие салатики частенько режем. Как гости к нему приезжают, я уж не лезу мешаться, а вот когда он один, мы с ним здесь вот так, как сегодня с тобой, хозяйничаем.

– Иваныч, а что, жена от него правда гуляла? – спросила вдруг Вика. Получилось неожиданно даже для нее самой, как будто кто за язык дернул. С чего бы? И не думала ведь!

– Было дело, – нахмурился Иваныч. – Я-то всего не видел, потому что появился тут уже под конец их семейной жизни. Но она была девка очень видная, яркая, звонкая вся такая. И до мужиков охочая… Они к ней так и слетались. А на кого сама вешалась. И Андрюхины-то приятели тоже не смогли устоять… Друзья, называется! – Иваныч символически сплюнул.

– А он что? Не замечал ничего? Или так ее любил, что вовремя отворачивался?

– Андрюха? Нет, не думаю, чтоб отворачивался. Он не из той породы, что даст ноги о себя вытирать. Любил ее – это да. И поэтому, наверное, просто верил своей женщине, как себе. А когда понял, что верить нельзя, то сразу одним махом все концы обрубил, выгнал ее и подал на развод. Она-то еще приезжала, пыталась мириться, а он и разговаривать с ней не стал. Потом только долго стоял за баней возле растущей там рябины. Обхватил ее, да нет-нет лбом о ствол и стукнется. Хотел я к нему подойти, но потом передумал: ну что в такой ситуации скажешь? А так перегорит да утихнет. И ушел я потихонечку, не стал показываться ему на глаза. Вот с той поры вместе и живем.

– Ясно, – кивнула Вика, снова опуская глаза к салату. За окном внезапно громыхнуло, и она вздрогнула всем телом. Чуть вилку с перепугу не уронила. Иваныч только улыбнулся:

– А вот и первая весенняя гроза пожаловала! Наконец-то! Давно пора! Грядки я не успел дополоть, но ради такого случая позже все доделаю.

Он чуть отодвинул занавеску, выглянул в окно. Дождя еще не было, но ветер поднялся такой силы, что клонил яблони в рублевском саду, словно былинки, срывая и сразу же унося прочь наименее крепкую листву. Потом резко потемневшее небо озарилось вспышкой, снова громыхнуло, уже ближе. И еще раз. Залп за залпом, почти без передышки. Будто артиллерийская канонада, только несущая не разрушение и смерть, а напротив, обозначающая, что долгожданное лето наконец-то вступает в свои права. Этакий приветственный салют! А потом хлынул дождь. Без всякого предупреждения, сразу стеной, которая одним махом будто обрезала ветер.

– Ну, Иваныч, теперь вы со мной тут надолго, – улыбнулась Вика.

– Ой, только б курочки мои в сарай забежали! Совсем я про них забыл! – всполошился он. – Ну-ка, хоть взгляну, – и побежал по лестнице на второй этаж.