Если это судьба

– Не перестраховался? Плохо ты Алешку, милая, знаешь, если в это поверила. С профессором у него тоже все было просчитано на много ходов. Алешки уже нет, могу рассказать, как все было на самом деле. То, что знаю. Алешка действительно что-то очень интересное изобрел, на что даже именитый профессор польстился. Сын же просто фонтанировал идеями. Далеко бы пошел, если б наукой стал заниматься. Но не прельщала его перспектива всю жизнь горбатиться в каком-нибудь НИИ. Он хотел все и сразу, потому и пошел ва-банк, взамен пожертвовав не слишком-то вожделенным дипломом. Подсунул преподавателю изобретение, перед которым тот не смог устоять и присвоил идею себе. А Алешке только этого и надо было! Он профессора и сам как мог на это подначивал! А потом – прилюдное обвинение, скандал с пощечиной, исключение несчастного студента Сагитова из вуза. И вот, когда это все едва отгремело и разговоры еще не утихли, студент Сагитов заявился к профессору. И показал тому не только видео, но и аудиозаписи того, как он действительно передает ему свое изобретение: схемы, чертежи. Все у Алешки было снято в подробностях! Ты представляешь, в каком положении оказался профессор?! Он же только что на куче комиссий, при толпе маститых коллег, отрицал свою вину, с негодованием обвиняя студента в злостной клевете! И как он будет выглядеть после того, как этот студент позволил ему навыступаться вволю и с позором себя исключить? А потом принес эти записи? Да это был бы такой скандал, какой профессору и не снился! А вместе с ним и конец карьере! А профессорское кресло – это тебе не студенческий билет потерять! И побоялся преподаватель, не выдержал, поддался шантажу и стал после этого Алешкиной игрушкой. Несколько лет до тех пор, пока Алешкину банду не разгромили и сам он не исчез, сменив имя-фамилию, профессор работал на него и снабжал его всем, что Алешка требовал. Какими-то запрещенными деталями и секретными сведениями. Я не знаю всего, не моего ума это дело. Но того профессора Алешка выбрал не случайно, потому что, помимо института, тот еще и на государство работал, и были у него большие возможности. Через него, я думаю, Алешка и отца своего сгубил. Тот тоже был видным электронщиком, и где-то они с профессором пересекались. Так вот, Алешка лишил отца работы, загнал в долги. И в итоге довел его до больничной койки, а потом и до могилы. Изощренно сын с ним играл! Мог ведь просто своих дружков попросить, чтобы те папашу по-быстрому пристрелили. Но нет! Алешка мстил отцу по полной программе за свое детство. За каждый день и час! А мне оставалось только смотреть на это со стороны! Я ведь даже обвинить сына ни в чем не могла, он бы все отмел, а доказательств никаких, чтобы припереть его к стенке! Скользкий он был, Алешка, верткий. Хитрый и расчетливый. И холодный, как лед. Кибермашина без чувств.

– Нет! – не согласилась Вика. – Неправда! Я его знаю совсем с другой стороны!

– Да не было у него сторон, девочка! Одна плата с микросхемами вместо души. Уж я-то на собственного сына не стала бы зря наговаривать.

– Он меня любил! И нашего ребенка! Да и вас тоже, ведь иначе разве стал бы он о вас заботиться? Обеспечивать? Регулярно навещать?

– Значит, я ему зачем-то еще была нужна.

– Вы все-таки оговариваете его!

– Ладно, это дело прошлое. Не хочешь – не верь. Хорошо, что ты не успела в нем разочароваться. Твое счастье.

– Мое счастье в том, что я его встретила.

И я никогда не поверю, что он бездушный и расчетливый. Я знала его совсем другим!

Тамара не стала спорить. Молча налила по рюмке себе и Вике.

– И все-таки… вы уверены, что Сашенька с возрастом не поумнел? – возвращаясь к прежней теме, спросила Вика. – Может, Алеша занимался с ним тайком от всех?

– Милая моя, Сашенька не просто дурачок, он дебил, а это не лечится, – вздохнула Тамара. – Впрочем, если хочешь, можешь съездить к нему в интернат, сама посмотришь. Сашенька Куликов. Фамилию ему изменили, я на этом настояла. Могу и адрес написать.

– Напишите, – кивнула Вика. – Хочу на него взглянуть, если он чем-то дорог Алеше. А вот насчет других братьев… вы уверены, что у Алеши их не было?

– Почти. Я как могла до последнего ловила слухи об Алешкином отце. Глупо, конечно, но ничего не могла с собой поделать. Любила я его, дура. Расспрашивала о нем знакомых, любые сплетни собирала. Но про других сыновей ничего не слышала.

– Может, что-то до вас не дошло? Или какая-то женщина родила от него, никому об этом не сказав?