Если это судьба

– И переставил в другое место, – с обманчивой меланхоличностью добавил Смирнов. А когда все воззрились на него, пояснил: – Наш разговор о поездке в гараж состоялся после того, как была сделана видеозапись. Однако «стрелок» все равно оказался в курсе наших планов. И успел нас предвосхитить. Мы сами дали ему фору, потому что по пути к гаражу в магазин заехали. В общем, он успел, а мы нет. Очевидно, где-то на нашем участке есть еще одно отслеживающее устройство или как минимум микрофон. «Стрелок» в очередной раз обыграл нас, как младенцев! Демонстративно забрал один свой шпионский прибамбас, а мы на том и успокоились. И даже не подумали о том, что, может быть, второй, да и первый, он не обязательно унес далеко. Он просто перепрятал его в более надежное место, только и всего. И по-прежнему в курсе всего, что мы собираемся делать. Так что надо эту штуку отыскать! Я не успокоюсь, пока она у меня в руках не окажется, сколько бы мне записей ни показали о том, как хозяин ее забрал.

– Точно, Андрюха, – выдохнул Матвей. Потом посмотрел на следователя.

– Мне вы на сегодня больше не нужны, – сказал тот. – А вот поиск устройства я бы доверил нашим специалистам. Не возражаете?

– Высылайте группу, – ответил за всех Матвей. – С них работа, с нас кофе и закуска. Будем ждать. Желательно сегодня.

На том они и расстались со следователем, чтобы вскоре встретиться со специалистами из экспертного отдела. Очень тщательно, не надеясь на данные видеокамер, те осмотрели весь двор, колодец, баню, стены дома. Но безрезультатно.

– И все же я не верю в то, что у нас на участке ничего нет, – глядя вслед их машине, упрямо заявил Смирнов.

– Андрюх, уж если они ничего не нашли… – вздохнул Матвей. – Ай, ладно! Пойдем, жахнем по стопке, девчонки стол накроют! И если эта сволочь нас действительно подслушивает, то чтоб ему там у себя захлебнуться слюной!

– Мальчишки, как насчет форели? Мы решили рыбку на решетке запечь! – словно желая подкрепить пожелание Матвея, крикнула с крыльца Таня.

– И рыбку, и отбивные из индеечки на углях! – злорадно крикнул в ответ Матвей. – И молодой картошечки отварите, мы же покупали вчера. С укропчиком!

Неизвестно, как реагировал на застолье затаившийся «стрелок», но вот кое-кого запах форели не оставил равнодушным. Когда на улице в смирновской беседке был накрыт стол, за воротами мелькнула большая тень, потом створки шелохнулись со скребущим звуком. А за ними раздался басовитый лай.

– Разбазариватель хозяйского добра пожаловал! – усмехнулся Матвей. И пока Андрей шел открывать, пояснил Вике с Леной: – Тот самый оболтус, что помогал нам с Андрюхой хозяйский сад обносить, когда мы в него за яблоками полезли. Одно яблоко он сюда лично в зубах принес!

– Обслюнявленное и надкушенное! – уточнила Таня.

– Зато от души! – возразил Матвей. – Давно что-то его не было видно! Ездил, что ли, куда с хозяевами?

Тем временем гость лапой помог Смирнову приоткрыть ворота и проник во двор через образовавшуюся щель, сразу уверенно направившись к беседке. Замер перед ней, втягивая воздух носом и неспешно помахивая роскошным хвостом.

– Какой огромный! – охнула Лена, оглядывая рыже-белого ушастого пса неизвестной породы, ростом с теленка.

– Зато добрый на всю массу тела. – Подошедший следом Смирнов запустил обе руки в пушистую собачью шерсть. – Да, Лобзик?

– Это что за имя такое?

– А ты у хозяев спроси. Может, от того, что он лобастый, а может, слишком активно продукты распиливает. Вещи вроде не портит. – Андрей принялся трепать пса, словно большую плюшевую игрушку. Тот, прыгая, в ответ игриво хватал его за руки. Вика не удержалась, сделала бутерброд с куском рыбы и, выйдя из беседки, протянула псу. Тот взял его, как мог аккуратно, оставив мокрый след от языка на ее руке. Заглотил в два приема, после чего дал Вике погладить мягкую-премягкую густую шерсть на своей лобастой башке. Лена тоже осмелела, соорудила еще один бутерброд.

– Э, так мы без форели останемся! – возмутился Матвей. – Давайте ему хоть колбасой это дело разбавлять!

– Колбасу и купаты мы экспертам скормили, – напомнила Таня.

– И все равно это не повод отдать всю рыбу ушастому обормоту, – Матвей покосился на подкупающую, вроде как ничего не требующую собачью морду. И сделал бутерброд с индейкой. – Держи, обжора толстый!

«От толстого слышу!» – было написано на песьей морде. Лобзик взял угощение у Матвея, глядя на него с непередаваемой иронией, больше уместной на человеческом лице. Впечатление усиливали собачьи брови, темно-рыжие, подвижные, выразительные.

– Вот ведь, только что не говорит, – добродушно проворчал Матвей. – Ладно, дай и я об тебя руки вытру, что ли, теленок ты плюшевый. – И он тоже принялся гладить и тискать пушистого пса.