Если наступит завтра

– Ну, она вдова, муж оставил ей кучу денег, и она сказала, что сможет дать 100 тысяч долларов. – Собственный голос добавил ему уверенности и он продолжал. – Один раз мы получим деньги у нее и, конечно, скажем ей, что судно, на котором мы собираемся провести операцию, потерпело крушение, и нам срочно требуется еще 50 тысяч долларов. Потом понадобится еще сотня тысяч – и дальше как обычно.

На лице Арманда Грангье он углядел гримасу недовольства.

– В чем дело, шеф, какие сложности?

– Проблема, – начал Грангье ледяным тоном, – в том, что мне позвонил один приятель из Парижа. Он изготовил поддельный паспорт для твоей баронессы. И зовут ее Трейси Уитни. И она американка.

Во рту у Цукермана пересохло. Он кусал губы.

– Но она… Она действительно заинтересовалась, шеф.

– Еще бы. Да она аферистка. Ты попытался надуть мошенницу.

– Тогда почему она сказала «да»? И почему она не послала все к черту?

Голос Арманда Грангье заледенел.

– Не знаю, профессор, но я собираюсь разобраться с этим вопросом. И когда разберусь, то пошлю эту леди поплавать в бухту. Никто не посмеет делать дурака из Арманда Грангье. Сейчас возьмите телефонную трубку. Скажите, ей, что ваш друг предлагает вложить половину денег и я направляюсь встретиться с ней. Ну что, сможешь управиться?

Цукерман ответил:

– Будьте уверены, шеф. Не беспокойтесь.

– Я беспокоюсь, – медленно сказал Арманд Грангье. – Я очень сильно беспокоюсь за вас, профессор.

***

Арманд Грангье не любил загадок. Афера с поднятием судна была разработана века назад, но всегда находились жертвы. Другого способа для афериста просто не было. Загадка надоела Грангье, и он намеревался решить ее, а когда он найдет ответ, женщина отправится к Бруно Висенте. Висенте обожает поиграть с жертвой, прежде чем расправляется с ней.

Арманд Грангье вошел в вестибюль отеля дю Палас и обратился к Жюлю Берджерасу, седому баску, который работал здесь с тридцатилетнего возраста.

– Какой номер занимает баронесса Маргарита де Шантильи?

Существовало жесткое правило не сообщать номера постояльцев гостям, но правила были писаны не для Арманда Грангье.

– Номер 312, месье Грангье.

– Спасибо.

– И еще комнату под номером 311.

Грангье остановился.

– Что?

– Баронесса так же заняла комнату, смежную с ее номером.

– О? И кто же занимает ее?

– Никто.

– Никто? Вы уверены?

– Да, месье. Она держит ее запертой. Горничным приказано не входить туда.

Грангье нахмурился.

– У вас есть запасной ключ?

– Конечно. – Без всякого колебания портье нырнул под стойку за запасным ключом и вручил его Арманду Грангье.

Когда Арманд Грангье подошел к двери номера баронессы, она была приоткрыта. Он вошел. Гостиная оказалась пустой.

– Эй, кто-нибудь есть здесь?

Женский голос из другой комнаты прокричал:

– Я в ванной. Через минуту подойду. Пожалуйста, приготовьте себе что-нибудь выпить.

Грангье оглядел номер, хорошо ему знакомый, потому что ежегодно устраивал своих многочисленных друзей в отеле. Он заглянул в спальню. Дорогие украшения лежали в беспорядке на туалетном столике.

– Через минутку я буду готова, – раздался голос из ванной.

– Не беспокойтесь, баронесса.

Ну, погоди, баронесса, думал он. Маленькая грязная игра, которую ты затеяла, лопнула.

Он подошел к двери, ведущей в смежную комнату. Она оказалась запертой. Грангье вынул запасной ключ и открыл дверь. Комната, в которую он вошел, имела затхлый, нежилой запах. Портье сказал, что никто не жил там. Зачем же тогда комната потребовалась женщине? Тут глаза Грангье выхватили нечто необычное. Тяжелый черный электрический шнур, прикрепленный к углублению в стене, пробегал по всему полу и исчезал в шкафу. Дверь шкафа открывалась достаточно для того, чтобы пропустить внутрь шнур. Грангье, сгорая от любопытства, подошел к шкафу и заглянул внутрь. Ряды влажных стодолларовых банкнот были развешаны на проволоках по всему шкафу и сушились. На месте для пишущей машинки помещался предмет, задрапированный тканью. Грангье поднял чехол. Там находился маленький печатный станок с клише стодолларовой купюры, рядом лежали кипы заготовок купюр и машинка для резки бумаги. Несколько стодолларовых купюр, отрезанных неровно, валялись рядом на полу.

Тут за спиной Грангье послышался рассерженный голос, требовательно спросивший.

– Что вы здесь делаете?

Грангье вздрогнул и обернулся. Трейси Уитни с завязанными полотенцем волосами в тюрбан вошла в комнату. Арманд Грангье тихо произнес.

– Черт побери! Так вы собирались заплатить нам фальшивыми деньгами?

И стал наблюдать за выражением ее лица. Сначала отрицание, затем оскорбление и, наконец, вызов. – Хорошо, – согласилась Трейси. – Но не в этом дело. Никто не сможет отличить их от настоящих денег.

Афера! С каким наслаждением он бы разорвал все это.

– Посмотрите, эти банкноты не отличишь от настоящих.

– В самом деле. – В голосе Грангье слышалось сомнение. Он снял одну из мокрых купюр и принялся рассматривать ее. Он осмотрел сначала одну, потом другую сторону, затем еще раз более дотошно. Они были просто великолепны.

– Кто сделал клише?

– Какая разница? Смотрите, я смогу подготовить 100 тысяч долларов. К пятнице.