«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2

По улице моей который год[38]Не пролетают певчие трамваи,Они в депо забытом сбились в стаи,Чтоб совершить последний перелётВ далёкую страну разбитых грёз,В печальный край несбыточных желаний,Нечаянных чужих воспоминаний,К несчастью, не воспринятых всерьёз.Бесповоротен путь. Уже пораТрамваям стать бесформенною грудой.Прощальный клич вожак их красногрудыйИздал, перебудив народ с утра.Услышав этот, полный боли крик,Апофеоз мучительных агоний,Смахнул слезу натруженной ладонью

Измученный бессонницей старик.Трамвайный клин взлетает в облака.Щекочет ноздри едкий запах дыма.И тает бледный свет неотвратимо.И падает безжизненно рука.

Старая фотография

Фотографом обещанная птичкаИз детства всё никак не долетит.На фото – я, девчонка-невеличка,И у меня слегка надутый вид.Фотограф мне рассказывал про птицу,И я ждала, дыханье затаив.Но вот уже, готовая скатиться,Дрожит слеза. И уничтожен миф.Поник порхавший бабочкою бантик,

Мгновенно потеряв свою красу.Ах, объяснять не надо, перестаньте!Я знаю: птички – в поле и в лесу.Им тесно в рамке фотоаппарата,Они привыкли к высоте небес.И я порой персоною non grataВдруг чувствую себя в стране чудес.Но и сегодня жду, как в детстве, чуда.И чудеса случаются – во сне…А птички – нет, и никогда не будет,Её напрасно обещали мне.Лежит воротничок матроски косо,И галстук отклонился от прямой.Устали быть приглаженными косы,И я устала. Я хочу домой!

А где тот дом? И где родные лица?Но – стоит на мгновение заснуть —Ко мне из детства вылетают птицы —Надеюсь, долетят когда-нибудь!

Чертополох

А может, это вовсе и неплохо,Что, пережив сто жизней и смертей,На поле я взойду чертополохомИ буду там распугивать чертей,Чтоб не приблизилась лихая сила,Бежала от тебя, как от огня.Я ничего у Бога не просила,Но вот прошу – чтоб ты любил меня,Такой, как есть: то сдержанной и чинной,То ветреною и дразнящей плоть,

А иногда – сердитой беспричинноИ потому готовой уколоть.…Расцветят небо яркие сполохи,Короткую рассеивая ночь.Задев случайно лист чертополоха,Ты тотчас же отдёрнешь руку прочь,Того не зная, что провидец-случайТебя нарочно вывел за порог,Что это я взошла звездой колючейНа перекрёстке всех твоих дорог.

Солнце

В подвальной комнате в три на три коек провисшие сетки шаркали по полу, истерически повизгивая, будто боялись боли тех, кто на них лежал. Это были мы, девять родильниц.

Тошнотворно пахло потом, клопами и кровью. Тараканы внаглую шуршали по землистому линолеуму при полном свете.

В голове постоянно тикал будильник, чтобы не проспать утреннее кормление: если б ровно в пять тридцать мы не поднялись наверх, на третий этаж, детей бы накормили донорским стафилококковым молоком.

Раз в день приходила старая усатая санитарка. Лениво бранилась: «Разлеглися тута, кор-ровы!» Она с порога высмаркивала ведро воды с хлоркой прямо под кровати. Эту воду мы выгоняли по очереди.