Если нет

«Долго я думал, боже…»

Долго я думал, боже,на что это все похоже,И вспомнил, хоть не без дрожи,прошедшей волной по коже.Боже, теперь я понял:сравнить это больше не с чем,Как только с жизнью еврея,спрятанного от немчин.Знаю с первого года: меня охраняет сила,Но охраняет гордо, нехотя и брезгливо.Я ведь живу в подвале, и от меня воняет.Не ради меня, а ради себя меня охраняет.Ай, жена моя плачет, стонет, детей голубит.

Ай, кто-то нас прячет, но не любит,не любит!Запас-то досуха выжат,год еще только начат,Ему самому бы выжить,а он еще этих прячет.Ай, что бы с нами стало б! —думаю целый день я.Нет у нас просьб и жалоб —только благодаренья.Всюду ущерб и вычет.Мы не приносим выгод.Дети – и те не хнычут,чтобы себя не выдать.Ай, почему нас прячут?

Может быть, что-то знают?Может быть, это значит,что мир не навеки занят?Ай нет, он занят навеки,Не те придут, так другие,Зэки, ардипитеки, черные, голубые.Прячут нас, не готовяськ будущей смене жанра,Прячут, поскольку совесть,а не поскольку жалко.Прячут в зловонном месте,темном, где хлам сложить бы, —Но для своей же чести,а не для нашей жизни.

Ай, может, они боятся, думая о прошедшем,Что нашим богам еврейскиммы что-то про них нашепчем?Ай вы, глупые люди, дети скупой скудели!Будь у нас Бог еврейский —разве б мы тут сидели?Ай, за час до итога что-то переломилось.Нет у нас больше Бога,а только чужая милость.Здесь суждено окопаться ей, смотрима только чужая в ее жерло мы,И до конца оккупации, видно, не доживем мы.Больше уже не молимся мы гордостии доверью.Ай, вероятно, в молодости

давно бы я хлопнул дверью,Ушел бы из этой милости, подачку вернул,как равный, —Но знаю: любые вымыслыбледнеют пред тою правдой.Долго я думал, боже,на что это все похоже.Боже, терпеть негоже, но дай нами завтра то же!Мысли не бродят, слова не значат,сущность чужда названью.Хуже ли то, от чего нас прячут?Хуже.Я это знаю.

«Какие споры, какие деньги, о чем речь…»