Если завтра не наступит

– Спасибо за ваши слова. – Я переместила вес с одной ноги на другую, когда нас обогнала группа учеников. – Я ценю возможность, которую вы мне предоставили, но мне придется пропустить слишком много игр. Я вынуждена отказаться от спорта, и это к лучшему.

– Если тебе снимут гипс к концу месяца, у тебя впереди весь октябрь для тренировок и соревнований, – рассуждал тренер. – У тебя все еще есть шанс попасться на глаза селекционеров. Помнишь наш разговор о стипендии?

– Стипендию получила бы Меган, – ответила я, не успев остановиться. – Ей бы она не пригодилась, но она бы ее получила. Она, а не я.

На лице Роджерса застыло замешательство.

– У тебя есть хорошие шансы и…

– Я больше не хочу этим заниматься, – перебила я его, делая шаг назад.

За его плечом я увидела приближавшегося Себастьяна и глубоко вздохнула.

– Извините, – я обошла тренера, – мне пора ехать домой.

– Ты совершаешь ошибку.

Если это так, то я просто добавлю ее рядом с той, что совершила в последний раз.

– Если передумаешь, приходи, – попросил он. – Мы сможем все исправить.

Я не планировала менять свое мнение, но кивнула и направилась к Себастьяну.

Он с интересом посмотрел на тренера.

– Все хорошо?

– Да, конечно, – уверила я его, позволив ему взять мой рюкзак. – Я готова идти.

Наши глаза встретились, и я подумала, что парень хотел сказать что-то еще, но он промолчал. Пока мы шли по коридору, я не могла выбросить из головы слова, сказанные тренером. Живот скрутило. Правильно ли я поступила? Должно быть, правильно, потому что если это не так, то поезд в любом случае ушел.

* * *

Вечером я сидела на кухне, ковыряясь вилкой в тарелке с горошком. Не верилось, что мама до сих пор покупала горошек, как будто мне пять лет.

Мама расспрашивала о сеансе с доктором Перри, и я в общих словах объяснила ей, о чем мы с ним общаемся. Затем она спросила о девочках, так как давно не видела Эбби, и я солгала, что она была занята. Мама не спрашивала о Себастьяне, и это навело меня на мысль, что она прекрасно знала о его ночных визитах, но по какой-то причине молчала.

– Лори собирается приехать на выходные, – сообщила она, отрезая ломтик мясного рулета, который весь день томился в мультиварке.

– Правда? – Я не могла понять, наелась я или же нет. – Ей же очень далеко ехать.

– Да, но она хочет тебя увидеть. Она волнуется.

– Папа все еще в городе?

Мама слегка напряглась.

– Он должен был вернуться в Сиэтл. Мне кажется, он пытался с тобой связаться, чтобы договориться о встрече перед отъездом.

Я пожала плечами. Есть в моем отце одна забавная черта. Ничто ведь не мешало ему увидеться со мной, если он действительно этого хотел. Да, я не отвечала на его звонки, но он мог прийти. Мама бы ему позволила. У него была возможность со мной встретиться. А еще я осознала, насколько злость на него стала привычной. Злость за то, что он не лез из кожи вон, чтобы повидаться, когда я этого не хотела.

Я – ходячая катастрофа.

– Он еще приедет. На День благодарения. Мы устроим ужин…

– Как будто мы большая счастливая семья?

– Лина, – мама отложила вилку, – Алан – твой отец. Он хороший человек, и я понимаю, у вас остались… неразрешенные вопросы, но, в конце концов, он же твой папа.

– Хороший человек? – Я не могла поверить, что мама его защищала. – Он бросил тебя. Бросил нас, потому что не смог справиться с неприятностями.

– Дорогая, он ушел не только из-за развала бизнеса и проблем с деньгами. В его уходе замешано намного больше причин. Я любила твоего отца. Часть меня любит его до сих пор и, вероятно, будет любить всегда.

Я отвернулась. Я всегда подозревала, что мама по-прежнему его любила, и от этого мое раздражение только усиливалось.

– Тебе нужно кое-что понять о нас с отцом. Дело в том, что твой отец, Алан, не любил меня так же сильно, как я любила его, – ошарашила меня мама, делая вид, будто ничего не произошло.

Я моментально на нее уставилась.

Мама тем временем сосредоточилась на своей тарелке.

– Я думаю… нет, я знаю и всегда это знала: все эти годы твой отец любил меня. Он искренне заботился обо мне, но этого было недостаточно. Алан пытался… Он по-настоящему пытался. Я не оправдываю его, но этих чувств было просто недостаточно.

Я смотрела на маму, не зная, что сказать, потому что… раньше я никогда не слышала ничего подобного.

– Мы поженились молодыми, как только узнали, что я беременна. В те времена так поступил бы каждый, – объяснила она.

А затем снова меня изумила:

– Он считал меня – считал нас – своей обязанностью. Да, вы обе таковыми и являлись, но я – нет. Я хотела быть его другом, а не ответственностью.

– Что? – прошептала я, чуть не уронив вилку.

– Это я инициировала расставание. Я решила, что, если попрошу его уйти, он почувствует то же самое, что и я. – Ее смех был похож на треск стекла. – Возможно, я и взрослая женщина, Лина, но время от времени все мы верим в сказки. Просьба об уходе стала последним шансом. Может быть, он…

– Проснулся и влюбился бы в тебя?

Мама действительно в это верила? Я зажмурилась. Неужели она подумала, что, выставив его за дверь, она, как в книге, обретет свое «долго и счастливо»?