Если завтра не наступит

— Не хочу на следующей неделе идти в школу, — прошептала я. — Не знаю, смогу ли увидеть всех, когда…

— Когда что?

Когда несу ответственность за смерть своих друзей.

Я снова и снова думала об этом, и мое сердце в отчаянии сжималось.

У меня перехватило дыхание. Я не готова вернуться в школу, говорить об агонии, о боли и обо всей вине или озвучить свои неприятные, горькие эмоции. Не знаю, как признаться друзьям и парню, которого все это время люблю, что могла предотвратить случившееся, все исправить.

— Ладно, — сказал Себастьян, — нам больше не нужно говорить.

— Спасибо, — поблагодарила я, чувствуя в горле ком.

— Со временем все наладится, — он осторожно погладил мою руку. — Знаешь, откуда мне это известно?

— Откуда?

Мои веки постепенно тяжелели.

Себастьян сжал мою ладонь.

— Ты не закрыла дверь на балкон.

Глава 17

Во вторник днем я сидела на кровати, глядя на телефон. Мама внизу пыталась разобраться со счетами, к которым могла получить доступ из дома. Утром она сообщила, что поговорила с папой. С тех пор как он пришел в больницу, она впервые упомянула о нем, сказала, что он будет стараться присутствовать чаще, что бы это ни значило.

У меня не было никаких ожиданий. Он станет звонить время от времени, а я, как обычно, продолжу его игнорировать. Тот факт, что я оказалась на волосок от смерти, многое изменил, но не это.

Посмотрев на изголовье кровати, я подумала о прошлом вечере. Не помню, когда ушел Себастьян, потому что уснула. А когда проснулась, он уже исчез.

«Со временем все наладится».

Наладится ли?

Еще пару часов назад, до того как туман сна рассеялся, я в это верила. Но затем пошевелилась, и мою грудь пронзила боль.

Мне стало лучше. Пока я не вспомнила, что мои друзья умерли.

Пока не вспомнила, что могла их спасти.

Я вздрогнула от жжения в ребрах. Почувствовала дискомфорт и тревогу и с трудом проглотила собравшуюся слюну.

Утром звонил тренер Роджерс. Я понятия не имела, что происходит, пока мама не принесла мне телефон, и в тот момент я уже не смогла остаться в стороне. Схватив трубку дрожащей рукой, я испытала страх. Тренер всегда был строгим. Девочек выгоняли из команды за гораздо меньшие проступки.

Я провела ладонью по лбу. Тренер спросил, как я себя чувствовала, и я уверила его, что мне лучше. Он поинтересовался моей рукой, и я ответила, что гипс снимут через пару недель. Он был в курсе моего состояния, и я искренне удивилась, что он все еще надеялся увидеть меня на тренировках и играх. Поразительно, что меня не выгнали из команды.

Я не ожидала, что разговор приобретет подобный формат.

Роджерс собирался взять одну девушку из юношеской команды, но сначала хотел проверить ее способности. Мне показалось, что я готова согласиться.

Он не спрашивал ни о Меган, ни о парнях.

Интересно, мама ему что-нибудь рассказала? Как он мог не вспомнить про Меган? Она ведь была такой важной частью команды, лучше, чем наш капитан. Меган наверняка получит место в команде колледжа.

Получила бы.

Меган получила бы место.

Разговор закончился тем, что Роджерс пожелал мне скорейшего выздоровления и признался, что ждет меня на следующей неделе. Мама забрала трубку, а я просто сидела, уставившись в телефон. Я знала, что там были многочисленные сообщения, в том числе и голосовые, но не могла об этом думать.

А думала только о словах тренера.

Он хотел, чтобы я осталась в команде, но как же это странно: ездить с командой и сидеть на скамейке, притворяясь, будто оказалась здесь не из-за Меган.

Притворяясь, что смирилась с ее потерей.

Мой взгляд упал на наколенники в шкафу, и внезапно меня озарило.

Соскользнув с кровати, я прижала больную руку к ребрам, наклонилась, схватила с пола наколенники и забросила их за книги и джинсы. А затем закрыла дверцу и отошла.

Мне они больше не понадобятся.

* * *

В субботу утром Лори села на кухонный стол, положив ноги на спинку стула. Если бы мама была дома, от этого зрелища ее хватил бы удар, но у нее скопилось много дел. Обычно Лори не приезжала по выходным, так как из Редфорда до Клирбрука ехать достаточно далеко, но мама не хотела, чтобы я оставалась одна. Она боялась, что я внезапно перестану дышать или что-то в этом роде.

Через две недели после полученных травм мое тело начало восстанавливаться. Я до сих пор быстро утомлялась, а ребра и рука болели почти каждую секунду. Но синяки на лице побледнели, и челюсть перестала болеть.

Я осталась в живых.

Сейчас я ходила вокруг кухонного стола. И делала это не только потому, что должна была как можно больше двигаться, но и потому, что не могла усидеть на месте. Ребра все болели, но к этой боли я уже привыкла.

Лори чистила апельсин, и кухня наполнилась цитрусовым ароматом.

— Ты знала, что папа все еще в городе?

Я остановилась на полпути между холодильником и раковиной. Мама упомянула, что общалась с ним, но не сказала, что он в городе. Я думала, он вернулся в Сиэтл.

— Что?