Если женщина хочет…

— Не бойсь, прорвемся. Пей свой сок и давай хоть салат какой настругаем.

Олег Данилович

Паркуя машину, Олег уже почти не волновался. В зашторенных окнах тепло горел свет, вкусно пахло с первого этажа. Инициативу Людмилы Олег не одобрил, но результат похода в магазин оценил.

Он рассказал, как прошел день, но слушала его только Людмила. Елена, замкнувшаяся в себе, сидела молча перед телевизором и печально хрумкала пятым за вечер соленым огурцом.

Вместе с Людмилой Олег выработал тактику на завтра: разыскать Усмана, расспросить его подробнее о людях, попросивших его и Татьяну подняться с асфальта и заехать к ним в гости. Елену решено было оставить в квартире. Настроение у нее плаксивое, беременность тоже на нервишки тяжким грузом ложится, пусть сидит дома, пьет томатный сок, все равно ей деваться некуда, а здесь хотя бы бронированная дверь и замки надежные. Хотя, с другой стороны, лучше ее из города совсем вывезти, на всякий случай.

До Эсфири Людмила дозвонилась с третьего раза.

— Эся? Это я!

— Ну слава тебе господи, объявилась! Я уже голову сломала, куда вы могли подеваться. А тут еще в библиотеке разгром… Представляешь, мне с нашей ТЭЦ звонят и намекают, чтобы я вперед за отопление проплатила. Они все бюджетные организации об этом просят, зарплату им, видите ли, не перечислили. Меня даже смех разобрал. Мне, говорю, в ближайшую неделю можете совсем батареи отключить, все равно они сейчас вместо читателей улицу греют. Так где ты пропадаешь-то? Таня недавно звонила, что-то невразумительное несла.

— Мы с Леной у Олега Даниловича, у следователя, отсиживаемся.

— Та-ак, значит, на работу вас завтра не ждать?

— Наверное, не жди.

Слышно было, что Эсфирь собралась высказать что-то резкое, но передумала.

— Да, конечно. Завтра же похороны Илюши. Боюсь, после них я тоже ни на что не буду годна. Знаешь, он в последний раз мне такие ласковые слова говорил…

Людмила испугалась, представив, как сейчас на нее выльется поток эмоций.

— Эся, подожди, тебе с угрозами после вчерашнего звонили?

— Нет. А может, и звонили, меня же на месте не бывает, а если звонки идут, то в библиотеке охранники трубку снимают, а дома муж.

— Эся, ты запиши телефон, в случае чего звони сюда.

Эсфирь Иосифовна, уже всхлипывая, записала номер телефона Олега и опять попыталась рассказать о своих чувствах к Илье, но Людмила была не расположена слушать откровения заведующей и поспешно распрощалась.

Олег слушал разговор внимательно, хотя ужину тоже должное отдал.

— Ну, давай обмозгуем, что же за картина у нас вырисовывается после убийства Ильи, — сказал он, налив себе кофе. — Садись поближе, бери ручку, бумагу, будешь рисовать кружочки. А вопросы я уже написал.

Людмила достала из портфеля ручку, школьную тетрадку и села напротив Олега.

— И, знаешь, позови Елену, у меня к ней тоже вопросы имеются…

Елена осторожно села на жесткую табуретку. Людмила шинковала капусту, Олег просматривал написанное. Людмиле не понравилась бледность Елены.

— Лен, — она кивнула на ее живот, — ты как?

— Чего-то тянет. Хотите, анекдот расскажу? Черный, но в тему.

— Давай.

— Пьяная компания на берегу озера отдыхает. Одному приспичило на водных лыжах покататься. Нанял катер, два раза мимо компании своей проехался и потонул. А эти, на берегу, пьяные-то пьяные, но товарища выручать надо. Кинулись в озеро, выловили. Суетятся, откачивают, искусственное дыхание по очереди делают. А вокруг них ходит тоже пьяная в лом Машка и ворчит: «Ой, не нравится мне он, ой, не нравится». Ее, соответственно, посылают подальше, чтобы не мешала, а она опять: «Не нравится мне он, ребята, не пойму почему». Ее опять посылают по известному адресу, и тут она хлопает себя по лбу и радостно орет: «Ну точно, мужики! Наш же на лыжах был, а этот на коньках!..» Вот мне тоже не нравится ситуация. У кого-то хватило людей и денег, чтобы убить Илью, разгромить библиотеку, напугать нас и не оставить следов…

— Следы всегда остаются, надо только знать, где искать.

Елена от слов Олега скуксилась и потеряла интерес к разговору. Людмиле тоже от анекдота стало совсем невесело.

После этого разговор напоминал общение трех скрытных шизофреников: каждый говорил о своем, будто не слыша других.

Олег Данилович по предварительно написанным пунктам задавал вопросы. Елена смотрела то в стену, то в потолок, только не на собеседников и строила из себя ничего не помнящую идиотку. Людмила рассуждала на темы нравственности и греха смертоубийства. Олег опять задавал вопросы. Шестнадцать пунктов на тему «что видели, что слышали, кто кому что-нибудь передавал при вас или через вас» женщины выдержали стойко и гнули выбранную линию. Только когда опросник дошел до личности Усмана, Елена потупила глаза и быстро взглянула на Людмилу.

Людмила, в свою очередь, посмотрела на Олега, переставила на кухонном столе заварочный чайник подальше от края.