Эссе 1994-2008

Несмотря на то, что авторы разбирают культурную экспансию Америки, об искусстве они не говорят, разумно замечая, что «в действительности, однако, никто не хочет ненавидеть американский народ. Кто бы стал ненавидеть Денцеля Вашингтона или Сидни Пуатье, Хайл Берри или Вупи Гольдберг, Мухаммеда Али или Тайгера Вудса, Джона Стейнбека или Артура Миллера, Гора Видала или Сьюзен Зонтаг? То, что ненавидит большинство людей, это «Америка», политическая сущность, основанная на авторитарном насилии, двуличных нормативах, всепоглощающем эгоизме и антиисторичной наивности, ставящей знак равенства между собственными интересами и интересами всего остального мира». Что же воплотило столь зримо эту самую «Америку»? Конечно же, поп-арт.

Америка - самая современная страна. Америка определяет современность, более того, она современность творит. Поп-арт - искусство американской современности, поэтому он велик и современен. Идиотизм подобной логики может довести до белого каления. Начиная с того, что поп-арт вообще появился в Англии, и Америкой был заимствован, дистиллирован и уплощен до неузнаваемости. Тончайшая ирония британцев выветрилась, превратившись в торжество самодовольной бессмысленности.

Америка вообще торжество плоскости. Если сравнить на карте мира очертания Соединенных Штатов с очертаниями других стран, то они поражают своей округлой внятностью и правильностью. Ровно отрезанная от Канады и Мексики, американская земля и в береговой линии как-то удивительно мало прихотлива, отличаясь даже от Африки, не говоря уже о Европе, кажущейся вообще каким-то обрывком кружева. Плоски американские плоскогорья и американские равнины, великие озера и великие реки, плоски даже Кордильеры в своей монументальной величавости, плоска четкая планировка Манхэттена и небоскребы Чикаго с их плоскими крышами и окнами, и даже крутые горки Сан-Франциско уплощены огромным синим сияющим плоским небом и плоской гладью океана. Плоскость и ясность торжествует во всем, определяя грандиозность и величественность Америки, самую сущность ее sublime. Апофеоз плоскости - гениальное американское изобретение, конвейер, вдохновленное, без сомнения, американским пространством. И певец американской плоскости - американский поп-арт, объединяющий в одну гигантскую плоскость коку, брилло, хот-дог, джеки, элвиса, доллар, крест, лиз, мерилин, электрический стул, кэмпбелл, мао дзе дуна, ленина, тайную вечерю и десять великих евреев двадцатого века, выставляющий все это на плоскость конвейера, бесконечно повторяющую одно и то же, одно и то же. Плоско утверждение, что хот-дог одинаков для всех, и для безработного, и для английской королевы, и что самое интересное в Риме - это мак-дональдс. Плоско требование пятнадцати минут славы, подхваченное всеми и каждым, и повторяемое чаще, чем молитва. Плоска фабрика звезд, конвейерным способом фабрикующая пятнадцатиминутных старлеток, вывинчивающихся из джинсов, чтобы ухватить отблеск софитов. Все далее и далее, все с большей скоростью разворачивается эта плоскость, вываливаясь на мир, включая его в свой плоский бессмысленный бег, перемалывая и сравнивая, и в бесчисленных повторениях делая еще более плоским, просто распластанно плоским.

Это по вашему современность? Скорее все же пародия на современность, причем очень ядовитая пародия на «Америку», уморительные Соединенные Штаты Энди, великого насмешника, и невозможно не любить его за злобное остроумие, до сих пор сводящее с ума дуру публику, пытающуюся найти смысл в банке супа.06.10.2005

Вера большая и Вера маленькая

Чем живет постсоветская Россия

Почти забытый тысяча девятьсот восемьдесят восьмой. Только-только умер Георгий Максимилианович Маленков и отправлен в отставку товарищ Громыко. СССР еще незыблем и могуч, ширятся его стройки, собираются его пленумы, реют флаги, сияют звезды, и Нина Андреева вещает о вечных и непреходящих ценностях, дорогих каждому настоящему коммунисту, такая строгая, такая серьезная, такая милая в своем простом и элегантном костюмчике с трогательными детскими рюшами вокруг доброй бабушкиной шеи. Но, увы, от всего этого уже веет могильным холодом, и чувствуется, в воздухе реет убежденность, что вырытые котлованы не послужат ничему основанием, а превратятся в выгребные ямы, и Нина Андреева как-то изначально уже ветховата. Вся идеология расползается и трещит, как и СССР, то Сумгаит и Спитак, то Гдлян и Иванов, и кажется, что из под Славы КПСС прет какая-то непроходимая, бетонная, бесцветная, бессмысленная жизнь, бедная, однотонная, малогабаритная, состоящая из череды унылых дней, бессмысленных, как очередь в пустой гастроном.