Есть время жить

— Левка, давай тебя покормлю… — вздохнула я и попыталась взять кота на руки. Бесполезно — он накрепко вцепился всеми когтями в плотную ткань брюк, сжался в комок и злобно зашипел, показывая зубы.

— Аста, не трогай ты его, укусит, — негромко сказал Айвар, заглянув в комнату. — Он все равно не уйдет.

— Хорошо, — кивнула я. — Айвар, а чьи это стихи?

— Какие? — Он удивленно уставился на меня.

— Ты цитировал. «Их восемь, нас двое»… Роберта?

— Эх ты, евродитя современное, — грустно покачал головой Айвар, — это Высоцкий.

Айвар

17 апреля, девять часов утра

Погода так и не улучшилась. Накрапывал мелкий дождь и, как это часто бывает в Прибалтике, резко похолодало. Аста дежурила рядом с Робертом, Док нас предупредил, что первые сутки после операции самые опасные, и обещал навестить пациента ближе к обеду. Я, накинув куртку, заглянул к Николаю, чтобы обсудить поездку в город. Если честно, не понравился мне наш разговор. Такое чувство, что после ранения Роберта Николай не только хозяйственными работами пытается руководить, но и указывать, что мне делать помимо моих прямых обязанностей. Единоначалие как система управления даже не обсуждалась, каждый из нас брал на себя руководство в той области, где был профессиональнее других. Я никогда не лез в оружейные дела Робби и фортификацию Николая, а они не лезли в мою систему распределения ресурсов. Однако сегодня у меня появилось чувство, что мой собеседник наглеет и прет, как танк, проталкивая какие-то свои идеи. Причем явно тянет одеяло на себя. Ну-ну… По-моему, он слегка ошибается, принимая мое спокойствие за готовность слушать его приказы, облаченные в форму пожеланий.

Сам Николай ехать отказался, сославшись на неотложные дела здесь, на базе. Пришлось немного надавить и забрать у него его зятя, Юрия, вместе с их машиной. И плевать с высокой горки на его бурчание — не пешком же мне идти! Перед поездкой зашел к Альгису, который из-за дождя устроился в мастерской и пытался починить какой-то древний домкрат.

— В город собираешься? — Он поднял голову от работы.

— Да, надо бы машину поискать, взамен «убитого» «рено». Что посоветуешь?

— Искать… Ну, смотри… — Альгис вытер руки ветошью, огладил пышные рыжие усы и начал загибать пальцы. Кстати, на немецкий манер, он не загибал, а отгибал пальцы. — Дизелек вам нужен — это раз. Знаю, ты их не жалуешь, да и Робби не любит, но они больше подойдут. Нужен какой-нибудь джип, лучше всего выпуска до 1995 года, чтобы ненужной электроники поменьше. Я тебе вот что скажу: ищи японца, у них движки вечные, это два. Конечно, лучше бы русский уазик, его в любом поле починить можно куском проволоки, кувалдой и чьей-то матерью, но где его достанешь в Литве-то? И еще, если будет время, присмотри железные бочки, в дорогу запас солярки сделать — это три.

— Ты от Робби эту привычку подхватил — раз-два-три? Любил он под этот счет в конторе дизайнеров строить. Японца, говоришь… Альгис, а может, вместе махнем? Николай не едет, занят, говорит. Придется с нашим тихоней ехать, а я его в деле не видел, стремно слегка.

— Это с Юркой, что ли? Да, — кивнул Альгис, — темный паренек. Все тишком, тишком. Но где ты у нас очень разговорчивых видел? Не на югах живем. Это там народ горячий, у них климат подходящий. Съезди с Юрой. Погода плохая, дождь, видно, до вечера зарядил, значит, зомби много не будет. В автомобильные салоны не лезьте, пустое это занятие, прокатитесь по дворам и улицам. Я здесь побуду, после этих грабителей страшновато мне Асту на базе одну оставлять. Да и Робби ранен. Как он?

— Еще никак, Док сказал — до вечера будет без сознания.

— Ну, раз сказал, значит, знает, что говорит. Видишь, как бывает…

— Что именно бывает?

— Вспомни, как вы с Робби на Дока накинулись, когда он решил в Рамучяй переехать. А он, видишь, приезжает, лечит. Да и мы с Эдгаром вроде как в мире живем. Я к чему это все говорю… — Альгис уселся на стол и задумчиво начал поглаживать усы. — Нет в жизни только черного и белого. Жизнь — она цветная.

— Брось, Альгис! — Я махнул рукой. — Ты еще в политику полезь. Робби говорил, ты любил об истории поговорить? Глупо это.

— Почему? — он удивленно уставился на меня. — Глупо историю знать?

— Нет, глупо ее нынешними мерками мерить, — усаживаясь на табурет, заявил я. — Ты вспомни конец восьмидесятых. Я тогда как раз из армии вернулся. Потом эта независимость, обернувшаяся катастрофой. Вспомнил? К чему я это говорю? К тому, что тогда много про историю языком трепали, тоже все черно-белые пятна искали. Книжки писали, ругались, плевали в прошлое и хором, и соло. Иначе, как глупостью, это не назовешь. В прошлом действовали живые люди, со своими чувствами и настроениями, соответствующими реалиям той эпохи. А мы об этом забываем, оценивая сегодняшним умишком рациональные и иррациональные поступки прошлого.

— Ой, заговорил, как с трибуны! Притом разговор про Дока ты хитро в сторону увел, видно, я прав. — Альгис усмехнулся. — Ладно, иди лучше в город собирайся. Робби за тебя оружие не выберет, так ты уж сам подумай, что возьмешь.