Есть женщины в русских селеньях. Приключение II

— Внизу люк! — подсказал мне колобок, заметив, что я замешкалась в коридоре.

Я положила своего экскурсовода на пол и, с трудом приподняв дверцу, посмотрела в образовавшееся отверстие, ожидая увидеть темноту и тенёта, но вместо этого взору открылся огромный зал, полный расфуфыренных гостей.

— Опускайтесь, красавица! — крикнул мне снизу молодой инкуб, одарив меня нежной улыбкой. — Все экскурсанты уже здесь, только вас ждали!

Формулировка приглашения неприятно царапнула сознание, но выбора у меня не было, потому что пеплопад достиг нашего укрытия, заполняя верхние этажи дома дымом и огнём. А рядом с люком появилась горящая надпись:

«Испей до дна утех моих фиал, не зря же создан этот Филиал!» (С. Аццкий)

Под надписью была карта, видимо, отображавшая помещения в многоярусном подземелье, обозначавшиеся странными аббревиатурами, среди которых были ЗаПрЖи, МаСо, ЖарЦе, ПеМиА и т. д. Что бы это значило?!

Нахмурившись, я аккуратно прижала к груди колобка и спустилась вниз, пытаясь восстановить по памяти порядок помещений, обозначенный на карте. Люк закрылся за нами настолько плотно, что открыть его изнутри и выбраться назад в город без посторонней помощи я бы не смогла. Ну и ладно! Поглядим, что за утехи такие хвалёные!

Я осмотрелась, поразившись царившей вокруг расслабляющей дьявольской жаре, превращавшей помещение в гигантскую сауну, количеству народа и масштабам зала. Он был просто огромен и прекрасен, причём в нём странным образом сконцентрировались все элементы декора, которые так нравились мне, но при этом я не могла реализовать их в своём жилище по причине малых размеров моей зарплаты и самой квартиры. Лепнина, альфрейная роспись, колонны, художественный паркет… И всё это пространство было заполнено столами, мягкими тюфяками и местной публикой, пребывающей в угаре беспечных развлечений.

Тут присутствовали ненасытные утробы, поглощавшие кучу яств, от которых ломились столы и подносы, расположенные в руках и на рогах юрких сохатых официантов; встречались и тайные эротоманы, обнимавшие своих адских любовников; обращали на себя внимание лентяи, праздно валявшиеся на полу и мягких подушках, и прочие олицетворения смертных и не очень смертных грехов человеческих.

— Ничего не ешь и не пей здесь! — тихо сказал колобок, когда все сохатые разбрелись по своим клиентам, оставив меня стоять посреди зала с моим нафигатором-экскурсоводом в руках.

Честно говоря, еда выглядела так привлекательно и аппетитно, что у меня свело желудок от желания попробовать всё и сразу. Надо отметить, что на столах и подносах были именно те яства, которые мне безумно хотелось попробовать по жизни, но не пришлось по разным причинам. В этом микроадском заведении блюда было принято объявлять так же, как знатных гостей, прибывающих на ужин, или артистов, выступающих на сцене, поэтому у меня всякий раз ёкало сердце, когда из-за кулис появлялся новый поднос и звучало что-то вроде «морской фазан с раковым кулисом» или «пулярды с трюфелями», а то и «копчёный мантак с сыром» и тому подобное.

— А что случится, если съем или выпью?! — шёпотом спросила я, едва сдерживаясь от желания остановить рогатого официанта и заказать себе какое-нибудь «консоме с мумитролями» и «электрический чай со льдом».

— Будешь, как они! — проворчал колобок.

Я вгляделась в его лицо, вдруг подумав, что, если бы не слишком круглая форма, оно было бы красивым, даже аристократичным. А уж если бы к нему приставить подходящее тело!

— Послушай, а как ты стал … экскурсоводом? Как попал сюда? Как вообще сюда все попадают? — спросила я. — Обычно повестка в ад вручается после смерти, но я-то жива, да и все здесь мёртвыми не выглядят. Так в чём дело?

— Иди вперёд за кулисы! — вместо ответа едва слышно сказал колобок. — Здесь много лишних ушей.

Пожалуй, он был прав: некоторые из сохатых прямо так и норовили развернуть уши по направлению к нам, словно радары ПВО. Мне стало страшно интересно, что же такого секретного он мне расскажет, чего нельзя слышать другим, и я решила последовать его совету. Незаметно, как бы праздно шатаясь, я дошла до кулис из тяжёлого пыльного бархата, ожидая, что там будет сцена, но за кулисами оказалась кухня. Наблюдать, как мощные рогатые повара готовят еду, было немного страшновато, а тут ещё стихи на огненных свитках, вывешиваемые прямо у меня под носом:

«Судьба порой в такое оригами

Свернёт твой день, что будешь поражён:

Бывают ведь и ангелы с рогами

Под каблуком своих неверных жён». (С. Аццкий).

Что, этот Аццкий Сотона следит за мной, что ли, или это какая-то автоматическая стихоподача?

— Поверни направо! — подсказал колобок.

Я повернула и спряталась в маленькой подсобке, скрытой за дверью-гармошкой.

— Теперь нажми мне на ухо! — потребовал мой нафигатор.

— Зачем?! — удивилась я.

— Жми, говорю! Сильнее! — настаивал колобок.