Естественная история драконов

Кроме этого мы ревностно, будто священное писание, изучали блокнот Росси. Конечно же, я соврала чиаворцу о его участи – так безрассудно уничтожать знания я не стала бы ни за что. Мистер Уикер разбирался в химии достаточно, чтобы понять основную идею, но я была полностью сбита с толку его объяснениями, каким образом, обрабатывая драконью кость раствором серной кислоты (как бы медленно это ни делать и с чем бы его ни смешивать), можно ее сохранить. Правда, в одном пункте мы достигли полного согласия.

– Это опасное знание, – сказала я как-то вечером, когда мы сидели в рабочем кабинете при свете нескольких свечей.

В сумраке лицо мистера Уикера казалось усталым и измученным.

– Чего только не построишь, имея в руках такой материал… Росси был прав. Из-за железа уже состоялось несколько небольших войн, и будут еще – у нас очень много технологий, в которых без него не обойтись, и потребность все возрастает. Все, что может заменить его – а тем более превосходит его, – бесценно. Но заготовка кости, простите за выражение, злит драконов, и тогда они нападают на людей.

– А единственный ответ на это – истреблять их еще старательнее, – сказала я. – Учитывая это соображение и спрос на их кость, в скором времени они исчезнут.

Кирзофф и Росси уже немало потрудились в этом направлении; неудивительно, что многие логова в данном районе опустели…

Мистер Уикер медленно листал блокнот Росси, словно с его страниц могли выпрыгнуть новые светлые мысли.

– Возможно, годится только кость горных змеев. Нам слишком мало известно о биологии драконов, чтобы судить об этом.

Даже если процесс обработки годился только для кости местных драконов, или примитивное погребение было присуще только этому виду, результат мог оказаться катастрофическим. Люди начнут охоту на всех драконов в надежде извлечь из их кости что-либо ценное. Охотники на крупную дичь возжелают трофеев, инженерам кость потребуется для новых изобретений… Истребление животных только ради их шкур или бивней и раньше выглядело достаточно скверно, а в нашем случае все могло обернуться значительно хуже.

Мне ненавистна была даже мысль об уничтожении знаний – но что, если альтернатива еще более невыносима?

Должно быть, видя, как я смотрю на блокнот, мистер Уикер прочел мои мысли по выражению лица.

– Это не поможет, – предостерегающе сказал он. – Ученые уже ищут способ сохранения драконьей кости. Росси нашел его, найдет и кто-нибудь другой.

– Да что вы говорите? – резко ответила я. – Значит, нужно смириться с неизбежным? Позволить вам опубликовать содержимое этого блокнота в «Вестнике Коллоквиума Натурфилософов» и покончить со всем этим поскорее?

Подобное открытие могло бы помочь ему достичь того, чего он так страстно желал – возвыситься, выйти за пределы, положенные ему от рождения.

– Нет-нет, конечно, нет, – ответил он. Его злость и беспомощность были так очевидны, что успокоили мои собственные. – Скрыв все, мы хотя бы отсрочим проблему, а потом, возможно…

– Что «возможно»? – переспросила я, не дождавшись продолжения.

Мистер Уикер вздохнул, положил руку на блокнот и уставился на него так, будто мог постичь его содержание за счет одной лишь целеустремленности.

– Возможно, пока суд да дело, нашлась бы альтернатива.

Альтернатива. Другой процесс обработки не устранит угрозу уничтожения драконов. Значит, он имел в виду…

– Какой-то метод, забыла его название…

– Синтез, – сказал мистер Уикер. – Искусственное получение материала, который будет обладать свойствами драконьей кости, при этом без всякой необходимости убивать драконов, – он все больше оживлялся, пока говорил, выпрямившись в кресле и так энергично жестикулируя, что чуть не уронил свечу. – Что бы там ни осаждалось при титровании кислотой, это должен быть основной компонент драконьей кости, но мы никогда не сможем проанализировать его, так как на воздухе он очень быстро разлагается. Имея сохранившийся образец, мы можем определить, из каких элементов состоит его молекула, и попробовать создать такую же молекулу в лаборатории…

– Вы полагаете, это действительно возможно? – спросила я, не в последнюю очередь затем, чтобы остановить его, пока он не перешел на химический жаргон, в котором я не поняла бы ни слова.

Он снова вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Я уверен, что да – когда-нибудь. А возможно ли это сейчас, с теми знаниями и инструментами, которыми мы обладаем… Об этом лучше спросить кого-нибудь более компетентного, чем я.

Этого резона было довольно, чтобы сохранить блокнот. Без него наш гипотетический химик потратил бы впустую многие месяцы, если не больше. А с ним у нас имелась солидная фора перед любым, замыслившим открыть процесс Росси заново.

В тот вечер в Друштаневе никто из нас не знал, сколь насущным станет этот вопрос – от Воздушной войны и прочих подобных событий нас отделяли годы. Но я не приписываю себе излишней прозорливости, говоря, что мы предвидели беду и сделали все, что могли, чтобы предотвратить ее.

– Мы ничего не скажем никому, – подытожила я, – кроме лорда Хилфорда и химика, которого вы порекомендуете.

Мистер Уикер кивнул:

– Согласен.