Эталоны

– О, так это в корне меняет дело! Значит он двоюродный племянник моей жены. А это кто? – спросил судья, указывая молотом на правый стол.

– Это потерпевший, ваша честь. Он беден, из простой семьи.

– Возмутительно, арестовать его и посадить в тюрьму! – удар молотком по столу и бурные аплодисменты зала. Потерпевшего уводят в кандалах.

Всё было красочным и реалистичным, если не считать происходившего там абсурда. Это был сон, после которого остаётся неприятное ощущение, будто это было на самом деле. Никто не любит просыпаться с таким чувством. После него весь день будет тяжёлым, и пропадает мотивация. А сон в холодной камере на жесткой лавке, не обеспечит хорошего отдыха. Хуже этого просыпаться от резкого шума. Когда человек вскакивает на кровати, с отдышкой, словно от долгой погони, не придя ещё толком в сознание. Даже здоровое сердце может отказать от такого испуга.

Финальным штрихом самого отвратительного утра Марка, было такое пробуждение, в день своего суда. Кошмар его разбудил или шум в коридоре, было неясно. Марк ругал себя, что толком не выспался из-за своих запутанных размышлений этой ночью. Надо было вставать и готовиться. Пытаясь привести себя в чувства, Марк растёр ладонями лицо, встал и начал собирать бумаги, разбросанные по камере. Копии дела с его пометками, пара книг и его подготовленная речь для суда. За решеткой уже стоял сержант и доставал ключи от камеры.

– Слушание в одиннадцать, мы не опоздали? – не сразу заметив его, спросил Марк, протирая глаза.

– Слушание перенесли на час дня, – ответил сержант, открыв дверь и указывая на выход.

Марк собрал свои вещи в куртку, и сделал из неё узелок. Забрав последний листок, он вышел из камеры. За спиной раздался грохот закрывающейся решётки.

Сержант, громко звеня ключами, посмотрел на него и в полголоса сказал:

– Удачи тебе, надеюсь, что всё обойдётся, – а после уже привычным голосом добавил, – на выход!

– Спасибо, – шепотом ответил Марк.

Настроение у него начало улучшаться, и ему стало неловко. Он не знал, как зовут охранника, который больше недели сопровождал и приносил для него еду. Надеясь, что повод спросить ещё представится, Марк с узелком вещей и бумагами последний раз шёл по коридору, ловя на себе взгляды задержанных в соседних камерах.

– О, Марк! – у самого выхода их встретил Леонид. – Готов? Давай соберись, помни всё, о чём мы с тобой говорили. Ах да! На это тоже почитай!

Он протянул Марку тоненькую серую папку. Марк замер у выхода в заполненном людьми холле. Он хотел сказать, как благодарен Леониду за всё, но нужные слова на ум не приходили. Сержант уже стоял, открыв дверь, указывал на выход. Марк молча протянул Леониду руку. Тот слегка смутился, ведь по правилам такие отношения между следователем и подозреваемым были запрещены. Но через секунды снова улыбнулся, и крепко её пожал. Сержант сделал вид, что не видел этого, а потом сказал Леониду:

– Нам пора, сообщу как доставлю его, – потом он достал наручники, и одевая их на Марка, будто извинялся, – так положено.

Они вышли и сели в полицейскую машину, в которой их уже ожидал водитель. Леонид тоже вышел следом, и устало смотрел на отъезжающего за ворота автомобиль. Он достал сигарету, поджёг и глубоко затянулся, стоя прямо под знаком «не курить!».

Всю дорогу Марк изучал два листа, которые были в серой папке. На одном был состав суда, написанный на официальном бланке с печатями. А второй его копия, но уже с пометками напротив имён, сделанных рукой Леонида. Так напротив имени судьи была приписка: «неплохая женщина, с характером, но опыта мало. Скорее всего, с ней уже «поговорили»». Адвоката Алана он назвал: «противный старик. Сам его не знаю, но кто имел с ним дело, говорят, мать родную продаст». И так далее. В конце вместо подписи: «никому это не показывай, после слушания уничтожь, удачи!»

Марк настолько внимательно перечитывал их, что не обращал внимания, как они приехали и вошли в здание. За большими дверями, холл разделялся на две части. Указатели делили его на зону для посетителей, и сотрудников с осуждёнными. В правой части стояла группа людей в масках и с автоматами. За столом сидел человек в форме, и вёл какие-то записи. К ним и повёл Марка сержант.

Подойдя к столу, сержант представился, но Марк не расслышал толком его имени из-за шума в холле. Сержант сказал, кого привёл и передал сопроводительные документы приставу. Тот смерил взглядом его и Марка, после начал проверку бумаг. Из-под масок на Марка уставилось четыре пары глаз. Внутри все похолодело, его ещё не осудили, а на него уже смотрели как на преступника.