Эти двадцать убийственных лет

– Недавно мне довелось выступать в родной Рязани перед студентами отделения журналистики тамошнего университета. Зашла речь, в частности, о русской песне, о советской песне, и назвал я имя Сергея Яковлевича Лемешева. А потом вдруг подумал: знают ли? И спросил. Оказалось, никто из студентов не знает, кто такой Лемешев, никогда не слышали его! Зато какую-нибудь американскую Мадонну или Майкла Джексона все, естественно, знают и многие, наверное, почитают. Не есть ли это тот главный результат проводимой ныне «культурной политики», при которой русский народ должен остаться без русской культуры?

– Да, плоды «культурной политики» и «культурной революции» швыдких, за которыми стоит черное воинство ненавистников национальной России, что называется, налицо. Тяжело думать о том, что может быть дальше, выправимся мы или нет. Надо выправляться – иначе беда. В неполноте своей, в своей национальной отверженности и духовной запущенности можем мы и с именем «русский» перестать ему соответствовать, после чего недолго нас и из имени, как из полегчавшего мешка, вытряхнуть.

Есть патриотизм поверхностный, заученный и есть глубинный, органический, пропитавший все поры нашего существа. Конечно, мы болеем за наших спортсменов на Олимпиаде, это естественно; конечно, мы испытываем удовлетворение оттого, что граждан России, ищущих заработка вдали от неласковой Родины, наши дипломаты вызволяют из неприятных историй, в которые те вольно или невольно попадают; мы, конечно, радуемся тому, что имя России наконец-то начинает иногда звучать в мире не только в отрицательном смысле… Подобный патриотизм, я думаю, способен остаться и после того, как нам удалось бы опустошить свою душу от самого-самого родного – от звуков пушкинской поэзии и духовной музыки, от счастливых слез, пролитых над книгой или над народной песней, от дивной окрыленности, возносящей нас чуть ли не в рай на концертах чернушенковской Санкт-Петербургской капеллы или мининского хора, от волшебных голосов Шаляпина и Лемешева, Плевицкой и Архиповой… Внешне нам удалось бы, вероятно, и после столь страшных потерь остаться теми же; вон и американцы – патриоты, да еще какие патриоты! Но это патриотизм кожи, общежития, законопослушания. Это далеко от тех даров, которые заложены в нас тысячелетней Россией и имеют только наше душеистечение. Не сохрани мы их, эти дары, запусти мы в себе в небрежении и глухоте тот волшебный хрустальный источник, что выплескивается из необозримых далей нашей национальной земной страды, обрати мы свой слух только вовне, на больные песни больного времени, позабудь хоть ненадолго, что ловцы наших душ становятся все изощренней и наглей, – и пиши пропало.

Слышу недавно по радио: префектура Центрального округа Москвы намерена запретить рок– и поп-концерты на Васильевском спуске, подле Кремля и храма Василия Блаженного, на том основании, что сверхмощная звуковая аппаратура этих шабашей (в информации слова «шабаши», разумеется, не присутствовало) наносит физический вред памятникам архитектуры.

Памятникам архитектуры из кирпича и камня наносит, а человеку не наносит? Как быть с теми тысячами и тысячами наивных, доверившихся подлекремлевской музыке, от которой приходят в расстройство даже могучие каменные сооружения, выдерживавшие дотоле любую стенобитную атаку неприятеля? Что с ними-то, с этими девчушками и парнишками, станет?

Слышу недавно по телеящику из уст И. Кобзона: в Госдуме принята программа патриотического воспитания молодежи под руководством певца А. Розенбаума.

Хоть стой, хоть падай…

И все-таки надо стоять.

Март 2006 г.

Цена жизни

Шла поддержка от родственных душ