Эти нежные девичьи руки

- По нашим данным их было восемь человек: двое убито в ходе перестрелки; один ранен; трое держат эту сторону здания, двое - ту. Один преступник - женщина.

- Какое их вооружение?

- Хорошо вооружены и откуда только нахватали столько патронов и автоматов...

- Откуда? Да это ясно..., - прерывает Винчак. - Оказывается ваш завод был большой перевалочной базой. Здесь и наркотики, и патроны, и автоматы.

- Главное они понимают, что терять им нечего, - продолжает объяснять Григорий Иванович, - за вооруженное сопротивление, захват заложников, за убийства и грабеж в городе, им ничего хорошего не светит.

- У вас потери есть?

- Есть. Несколько убитых и раненые. Они хорошо простреливают улицы. Сейчас они пригрозили, что если начнем штурм, всех детей перестреляют.

- Ладно, я понял. Мегафон имеется.

- Сейчас достанем.

Следователь бежит куда-то в сторону и вскоре приносит мне мегафон. Я прикладываю его к губам и начинаю кричать.

- Лидия Петровна. Вы слышите меня, Лидия Петровна. Это я, Федор Иванович.

В ответ тишина. Выхожу из-за капота машины и попадаю в свет фар машин.

- Лидия Петровна, я без оружия и хочу с вами поговорить. Не стреляйте.

В ответ опять ни звука. Я неуверенно делаю первые шаги в сторону здания. Тихо. Неторопливо подхожу к дверям комбината и они сами раскрываются. Грубая рука хватает меня за рукав и втаскивает в дом. Дверь тут же захлопывается. При свете лапочки вижу двух парней, вооруженных автоматами АК. Один грубо выхватывает мегафон, прижимает меня к стенке и обыскивает.

- Ничего нет. Пошли, - командует он и стволом автомата показывает к лестнице.

Забираемся на второй этаж. Это учебный класс. К разбитому окну придвинут учительский стол, на нем грозно уставился на улицу ручной пулемет. Парты сдвинуты в угол. Под окном, на сидении от стула, полулежит Лидия Петровна. Ее кофта разодрана и левое плечо обмотано тряпками, через которую местами проступили пятна крови. Рядом, на полу пистолет. Она кивает моему провожатому.

- Спасибо, Вася. Можешь идти. Я здесь справлюсь одна.

Мой охранник, недоуменно оглядываясь, уходит.

- Если что, я здесь рядом, - говорит он уже в дверях.

- Федор Иванович, зачем вы пришли? - напряженно спрашивает она.

- Я боялся, что вы сделаете глупость, пытаясь убить ни в чем не повинных детей.

- Вы это зря сделали.

- Где дети, что с ними?

- Заперты в учительской, там на окнах решетки, не сбегут.

- Лида, - я запнулся. Никогда еще не называл ее по имени. - Лида, зачем ты это сделала? Разве тебе мало было той кипучей деятельности, которую ты вела в цехе. Ничего не было на горизонте и вдруг ты выплыла в роли уголовницы.

Она грустно качает головой.

- Вляпалась. Предчувствовала провал и все равно, вляпалась.Если бы ты только знал, как я жила. Стоп. Ты пришел меня уговаривать или допрашивать?

- Не знаю. Я даже не знаю, как тебя уговаривать Меня попросили сберечь жизнь детей и я сразу согласился пойти поговорить с тобой. Однажды, это примерно тогда, когда я принимал цех, поднял твое личное дело и нашел там одни благодарности за хорошую работу и даже есть представление на орден... Значит, подумал, любишь детей и после этого пошел к тебе с открытой душой..., на контакт.

- Я ведь тоже, Федор Иванович, тебе очень симпатизировала, пока ты не втюрился в Сашку... Одинока ведь была, мечтала..., что вместе будем. Но скажу тебе честно, детей не очень-то любила, поэтому даже не завела. Командовать ими могла, испытывая в этом какое-то наслаждение...

Она попыталась пошевелиться, чтобы сесть поудобней и застонала.

- Тебе помочь?

- Не надо. Высунулась зря, вот и получила пулю.

- Лида, тебе надо к врачу.

- Знаю... Так что ты мне хочешь все таки предложить?

- Пожалуй в голову мне сейчас пришла шальная мысль. Раз ты испытывала ко мне симпатию, то ради нашего хорошего прошлого, не омраченного ни какими дурными воспоминаниями, отпусти со мной детей и воспитательницу. Пойми меня правильно, я не хочу видеть в тебе плохого человека. Сделай так, чтобы эта последнее мое воспоминание о тебе не казалось таким же плохим.

- Последнее... Не рано ли...

- Думай как хочешь. Если не выберешься с этой бойни, то это действительно последние мысли.

- Думаю... Если бы сказал это мне до ранения, я бы сделала это сразу.

- Почему же сейчас нельзя?

- Ты очень хороший мужик, Федор Иванович. Жаль, что не мой и много чего не понимаешь.

- Так что же ты решила?

Лидия Петровна задумалась.

- Федор Иванович, дай мне слово, если я выйду живой и сумею перехитрить всю эту ненавистную чиновничью и милицейскую сволочь, то ты будешь мой... Ты только не подумай, я не отнимаю тебя у Сашки. Я мечтала о тебе почти два года и когда потеряла, поклялась сначала отбить тебя, а потом решила Сашке наставить рога. Так вот выбирай, либо ты будешь моим любовником, либо я не отдаю тебе детей.

- Опомнись, Лида.

- Это мое последнее слово.

Мы молчим. Что же делать, как же Саша? А там дети, маленькие дети, будущие матери, наше будущее... Попал же я в переплет.

- Федор Иванович, время идет...

- Я согласен.

- Вот и хорошо. Эй, Вася.

Опять возник охранник.

- Что скажешь, Мастер.