Эти проклятые доллары

«Не так уж глуп Игорь Налимов, чтобы самому убивать достаточно известного бизнесмена Матвеева. Он знал, что будет большой скандал и шум в прессе, серьезное расследование и его заподозрят в числе первых. Ведь ему Слава был должен крупную сумму, он сам, по словам Жанны, ей как-то об этом проговорился. Его жена на глазах многих крутила со Славой роман…

Да, Налимов наверняка был заказчиком убийства (что доказать крайне сложно!)… Значит, он может вывести и на исполнителя!..»

Мои размышления прервал звонок в дверь.

— Привет, Алексей, — сказала я Плющу, — сейчас буду готова. У тебя, кстати, есть пистолет?

— Ну… в общем, да…

По его тону я поняла, что его «пушка» не зарегистрирована.

Ну, ладно, главное, чтобы ее в ход не пришлось пускать. Лучше всего сойдет, если что, мой газовый.

По дороге в пансионат мы с Плющом пришли к выводу, что вряд ли застанем там Налимова. Он понял наверняка, что запахло жареным, и «светиться» сейчас не будет. Главная задача — вытянуть из Зои, которая обещала меня утром ждать, информацию о его предполагаемом местонахождении.

Миновав ворота, на подъезде к автостоянке я поняла, что в «Нарциссе» творится что-то неладное. У входа, на большой гравиевой площадке, стояло два потрепанных милицейских «жигуленка» и серый фургон — автозак — для перевозки арестованных.

— О Господи, — я вспомнила вчерашнее предупреждение своего знакомого Сергея Уткина о том, что планируется массовая облава на проституток, — как же они всегда не вовремя!

— Что такое? — всполошился Плющ.

— Да вот, похоже, сейчас нашу Зою в числе прочих девиц запихают в этот фургон и повезут в отдел применять административные меры воздействия, — объяснила я. — Дай, пожалуйста, сотовый!

Я набрала номер Уткина, и, слава Богу, он оказался на месте.

— Сергей, — взмолилась я, — ты обещал мне помощь!

— Да, Танечка, а что случилось?

— Тут, в пансионате «Нарцисс», идет эта самая облава, и среди прочих… вот, я вижу, ведут (действительно, к фургону вели толпу раскрашенных девиц и среди них Зою)… одну девку, которая мне немедленно и позарез нужна для расследования. Ты не мог бы подъехать, попробовать ее выдернуть? Ну просто очень надо!

— Хорошо, — согласился Уткин. — Буду через пятнадцать минут. Ты пока задержи как-нибудь наших «борцов за нравственность», чтобы они не уехали.

— Спасибо. Огромное!

Я выскочила из машины и быстрым шагом пошла к месту разворачивающегося действа.

Регистрацией в какой-то дурацкий журнал и погрузкой девиц в фургон командовал пожилой капитан с усами и маслеными глазками пройдохи а-ля Леня Якубович из «Поля чудес» (в стране дураков).

Рядовые менты чуть ли не оцепили живую женскую кучу, состоящую из двух десятков особей.

Стоял невообразимый гвалт. Некоторые особо бойкие девки, несмотря на то что им буквально заламывали руки по двое «солдат нравственности», умудрялись вырываться, пинаться, царапаться и кусаться. На всю округу разносился настоящий окопный мат.

Все это ментов веселило и распаляло еще больше. Я пожалела, что нет здесь видеокамеры — заснять для истории этот дурдом средь белого дня.

— Господин капитан, — обратилась я к усатому как можно вежливее, — нельзя ли сделать временное исключение вон для той девушки (я указала на Зою, которая меня увидела и замахала рукой) в интересах следствия.

— Какого еще следствия! — «Якубович» глянул на меня исподлобья глазками кота, который собрался сожрать целую миску сметаны, а его всякая шелупень отвлекает от важного дела. — Ты вообще кто такая? Из этих тоже, сбежала, да? А ну…

Он, недолго думая, сделал знак своим псам в погонах «закрутить мне ласты» и отправить до кучи… Я не успела и рта раскрыть и тем более достать документы, как с заломанными руками была втиснута в кучу девиц.

— Вот это да, Танька, — обрадованно кричала Зоя, пробираясь ко мне, — и тебя они взяли в оборот, козлы! Но ничего, помурыжат и отпустят. Не впервой, руки и хрены у них коротки для нас!

Вид у меня, наверно, был абсолютно обалдевший. Я смотрела, как подбежавший Плющ начал что-то активно доказывать капитану с усами, но тот на него закричал (до меня донеслось слово «сутенер»), и Алексей сконфуженно отошел к машине.

Все это казалось дурным сном, а Зойка меня тормошила, дергала за руку и что-то орала в ухо.

Конечно же, выручил меня Уткин. Нас уже собрались загружать в фургон, когда он подошел к «Якубовичу» и, указывая на меня, стал ему что-то строго высказывать. Морда капитана из багровой попыталась стать белой, но не смогла. Однако ее носитель дал команду своим подручным, и меня выдернули из толпы.

— Извините, — пробормотал капитан, — ошиблись сгоряча.

— Да вы сгоряча и расстреляете, а потом перед могильным памятником прощение будете просить, — я с презрением плюнула ему под ноги. — Отпустите вон ту девушку, как я просила!

Зою подвели ко мне.

Она с недоумением озиралась, не понимая, с чего бы это нам с ней уготована особая участь.

Я, что называется, горячо поблагодарила Сережу Уткина за вовремя подоспевшую помощь, он рассмеялся, поцеловал мне руку и уехал.