Эти проклятые доллары

Поэтому, не комплексуя, я в течение минуты открыла замок, а Плющ даже присвистнул от удивления моими талантами.

Мы попали в какое-то обширное темное помещение. Пришлось воспользоваться «зипповской» зажигалкой, чтобы найти тут выключатель.

Это было нечто вроде склада. Коробки с консервами, ящики с бутылками, мешки с сахаром и еще черт знает чем — такое впечатление, что Налимов с ватагой своих бандюжек намеревался держать тут оборону против всей Российской армии. До прихода чеченской на подмогу.

— Да, такие с голоду не умирают, — заметил Плющ, обходя склад в поисках выхода, — такие умирают совсем от другого…

Найденную вскоре дверь мне тоже пришлось отпирать отмычкой, благо замки везде были самые обыкновенные, тут Налимов почему-то сэкономил. На свою голову.

Мы выбрались в длинный коридор и осторожно двинулись по нему влево.

Я на всякий случай достала свою газовую «беретту», и Плющ тоже держал руку в кармане.

В доме стояла полная тишина, казалось, тут вообще никого нет, хозяева уехали, уплыли, улетели, растворились в этой тишине.

Однако мы обманывались.

Пройдя еще чуть-чуть по коридору, мы уперлись в дверь, за которой чей-то монотонный голос бубнил, как будто читал Псалтырь или заучивал стишок.

Я осторожно приложила ухо к дверной щели и стала разбирать слова.

— …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой. Я обещал тебе вчера выколоть твои очаровательные глазки? Осталось пять минут.

Доносившийся голос был абсолютно ровный и спокойный, казалось, что человек говорит сам с собой, поскольку ему никто не отвечает.

— …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой…

Тут я не выдержала, рванула на себя дверь (слава Богу, не заперта!), в два прыжка оказалась перед сидевшим в кресле Налимовым и выстрелила из газовика прямо в его мерзкую рожу. Свой пистолет, лежавший у него на коленях, как и шампур для шашлыков, который он держал в правой руке, бандит так и не успел поднять.

Так же резво я выскочила из комнаты, чтоб самой не попасть под действие парализующего газа.

Плющ, ошалевший от моей прыти, в комнату войти так и не успел.

— Ты что палишь, что случилось? — он смотрел на меня округлившимися глазами.

— Вырубила на время Игорька… Очухается, допрашивать будем.

Через несколько секунд мы вошли в комнату. В кресле, уронив очки на пол, а голову на грудь, «отдыхал» Налимов, у противоположной стены на кушетке лежала Жанна, явно в обмороке.

Женщина была абсолютно обнажена и связана. На ее великолепном теле кровоточило с десяток маленьких ранок, как от легких уколов шпагой.

— Так вот он зачем, подонок, шампур держал в руке, — чуть не заматерилась я, разыскивая в комнате вату и йод, чтобы обработать ранки. — Он ведь действительно и глаза бы ей выколол, не поспей мы вовремя.

Пока Плющ связывал ноги и руки Налимова веревками, снятыми с Жанны, я подлечила, как могла, ее кровоточащие точки и накрыла бедняжку простыней. Скоро она должна прийти в себя, ее, видимо, окончательно доконал мой нежданный выстрел, да и газу поднадышалась…

Вскоре голова Налимова задергалась, силясь приподняться. Мы с Плющом втащили его на кресло и хорошенько надавали по щекам. Он что-то мычал, потом матерился и наконец открыл глаза.

Я нацепила ему на нос очки.

— Узнаешь?

Он осмысленно посмотрел на меня и просто сказал:

— Ах, ты, сука!

Я взяла с полу шампур и наотмашь ударила его по шее. Налимов дернулся от боли.

— Тебя что, подонок, потыкать этой железкой пониже пупка, как ты Жанну всю исколол? Только посмей еще меня оскорбить!

Плющ осторожно платочком поднял с ковра валявшийся там пистолет Игоря:

— Надо бы отдать на экспертизу, не из него ли был убит Славик…

— Я не убивал его, не надо мне шить, чего не было, — чуть не закричал Налимов.

— Значит, знаешь, кто убил, ведь заказчиком точно был ты, и не смей мне лгать, а то…

И я замахнулась шампуром.

Налимов молчал.

От него, я просто физически чувствовала, исходили флюиды жуткой злобы.

— Ты будешь говорить, мразь? — Мое терпение заканчивалось.

— Вам я ничего не скажу. Сдавайте меня ментам, как положено, пусть допрашивают.

— Не-ет, — протянула я насмешливо, — нашел дурачков! У тебя небось вся ментовка на корню куплена. Они тебе еще терновый венец мученика за правду наденут да с почестями домой проводят. А нас осудят за издевательство над кристальной души гражданином.

— Где деньги, которые ты забрал у Славика, говори, а то пристрелю козла! — Плющ тряс дулом пистолета перед носом Налимова.

Но того не так легко было запугать.

— Да не знаю я ни про какие деньги Славика, они мне на… не нужны, своих девать некуда! — Налимов посмотрел куда-то вбок от меня.

Я оглянулась. Жанна пришла в себя и сидела на кушетке, ничего не понимая, придерживая рукой простыню на груди.

— Жанна, все обошлось. Сейчас я принесу тебе халат, ты приводи себя в порядок, пока мы тут с этим подонком разберемся.

— Нет, я сама, — завернувшись в простыню, она, медленно ступая, вышла из комнаты.

Налимов чувствовал себя неуютно. Он как-то подергивался и поеживался, полулежа в кресле.