Этика Спинозы как метафизика морали

Таким образом, для придания вещам реальности, или существования, необходимо, как мы видели, участие божественной силы как отдельной причины, наделяющей идеальные понятия реальным бытием. Понятие вещи, выраженное в определении, ее природа, или сущность, сами по себе этой способностью не обладают. Например, в универсуме Спинозы для логической посылки достаточно своего логического (идеального) бытия, но, как мы видим, выводимые из нее следствия не наделены реальным существованием или, как говорит Спиноза, они не причастны к совершенству своей природы, поскольку для него совершенство было тождественно реальности (II Определение 6). Этим совершенством, то есть реальным бытием (существованием) их может наделить только Бог.

2.10. Основания для существования вещей

В теореме 16 ч. I говорилось о том, что разум способен выводить из определения любой вещи различные свойства, которые с необходимостью вытекают из самой сущности вещи, и чем больше их, тем больше реальности заключает в себе эта сущность. Мы уже отмечали, что в этой теореме Спиноза фактически отождествляет логический вывод с реальным генезисом вещей, т. е., следуя своему принципу построения системы мироздания как ordo geometricus, он представляет рождение реального мира more geometrico – в форме доказательства геометрической теоремы. Вместе с тем можно добавить, что Спиноза рассматривает действительность еще и как результат логического анализа первичных понятий его системы, или как вывод из заданных предпосылок. Можно сказать, что в такой проекции сущность

вещи раскрывается в актуальном существовании ее многообразных свойств, которые в своей совокупности составляют базис ее реальности. Для эмпирически существующего тела, о котором чаще всего идет речь, онтологическая проблема не является актуальной, поскольку простой факт его существования говорит сам за себя. Тем больше значения для него приобретает вопрос о его

реальности, т. е. возможности реализации его сущностных свойств в мире «сотворенной» природы и достижения онтологического совершенства (реальность и совершенство – это одно и то же, II Определ. 6). Наверное, именно в этом смысле можно говорить о тех действиях, которые должны вытекать из природы какой-либо вещи (I 36). Понятно, что никакая ординарная вещь (или тело) не может в полной мере реализовать весь потенциал своей сущности, то есть в действительности

полностью актуализировать все свойства, которые содержатся в ее определении, хотя логически это не только возможно, но и необходимо следует из сущности вещи. Заметим, что цель достижения полноты реальности или онтологического совершенства, выступающая как самостоятельная тема для метафизики Спинозы, в моральном пространстве его универсума сублимируется – в эминентном понимании этого слова – в нравственный императив свободы. Этот переход ясно прослеживается в схолии к теореме 11 ч. I «Этики»: «Вещи, происходящие от внешних причин… всем своим совершенством или реальностью, какую они имеют, обязаны могуществу внешней причины, и, следовательно, существование их берет свое начало из одного только совершенства внешней причины, а не совершенства их самих». Свободной же Спиноза называет такую вещь, которая определяется к существованию и действию не внешней причиной, а силой собственной природы (I Определ. 7).

Об ограниченности модусов «природы порожденной» Спиноза рассуждает на примере единичных вещей, экзистенциальный статус которых оставляет за ними только возможность их бытия, поскольку мы не можем сказать, определены ли причины, по которым они должны быть произведены, к произведению этих вещей в действительности (IV Определ. 4). То есть они могут не появиться на свет, хотя сама их сущность не препятствует их существованию. Характер бытия каждой отдельной вещи раскрывается Спинозой в перспективе «стремления» (conatus) каждой вещи пребывать в своем бытии (in suo esse) (III 6 и 7). Чуть раньше, в теореме 4 ч. III он в логическом ключе говорит о том, что определение каждой вещи «утверждает сущность всякой вещи, а не отрицает ее; иными словами – оно полагает сущность вещи, а не уничтожает». Таким образом, если исходить из самой вещи (из ее определения), а не из внешних причин, мы не сможем найти в ней ничего, что могло бы препятствовать ее существованию или ее уничтожить.