Этюд в багровых тонах

– Самую малость. Давайте рассмотрим их по порядку: я не побрился, потому что послал бритву точильщику. Пиджак я надел, потому что утром, к несчастью, встречаюсь со своим дантистом, которого зовут Барлоу, и в письме – подтверждение встречи. Рядом с финансовой страницей находится страница, посвященная крикету, и я заглянул на нее, чтобы узнать, сохранил ли Суррей свои позиции против Кента. Но не отчаивайтесь, Ватсон, и не бросайте это занятие. Все это незамысловатые фокусы, и вы, несомненно, скоро научитесь им.

Благотворительная ярмарка

– На вашем месте я бы непременно взялся за это, – неожиданно произнес Шерлок Холмс.

Я вздрогнул от неожиданности, потому что секунду назад мой компаньон завтракал, сосредоточив внимание на газете, которая лежала на столе рядом с кофейником. Взглянув на него, я увидел, что он смотрит на меня с довольным и одновременно вопросительным видом, который обычно появлялся на его лице, когда он думал, что сказал нечто значимое.

– За что? – спросил я.

Улыбнувшись, он снял с каминной полки персидскую тапку и достал из нее достаточно табаку, чтобы набить свою старую глиняную трубку, которой неизменно заканчивал завтрак.

– Характерный для вас вопрос, Ватсон, – заметил он. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что своей репутацией человека проницательного я обязан исключительно тому чудесному фону, который вы в своем лице создаете для меня. Вы слыхали о том, как некоторые дебютантки стремятся взять себе в компаньонки женщин попроще? Здесь есть некоторое сходство.

Наша долгая жизнь под одной крышей на Бейкер-стрит наделила нас тем особым доверием, которое позволяет многое говорить друг другу без обид. Но, должен признать, меня неприятно кольнуло его замечание.

– Я, может быть, и беспросветный тупица, – ответил я, – но готов признать, что не понимаю, как вы сумели узнать, что меня… меня…

– Попросили помочь с организацией ярмарки для Эдинбургского университета?

– Именно. Письмо только что попало мне в руки, и пока я с вами об этом не говорил.

– Тем не менее, – сказал Холмс, откидываясь на спинку кресла и соединяя перед собою кончики пальцев, – я даже рискну предположить, что целью организации ярмарки является расширение университетского крикетного поля.

Я посмотрел на него таким изумленным взглядом, что он затрясся от беззвучного смеха.

– Дело в том, дорогой Ватсон, что вы просто идеальный объект для наблюдения. – Вы всегда совершенно непосредственны и мгновенно реагируете на внешние раздражители. Мысли ваши могут протекать медленно, но они всегда очевидны, и за завтраком мне их прочитать было проще, чем заголовок в «Тайме», которая лежит передо мной.

– Буду рад узнать, как вы пришли к своим заключениям, – промолвил я.

– Боюсь, моя любовь к пояснениям нанесла серьезный вред моей репутации, – сказал Холмс. – Но в данном случае цепочка логических выводов настолько очевидна, что все равно не принесла бы мне лавров. Вы вошли в комнату с задумчивым видом человека, который ведет некий внутренний спор. В руке вы держали единственное письмо. Вчера вечером вы ушли к себе в прекрасном расположении духа, поэтому было понятно, что именно это письмо стало причиной произошедшей с вами перемены.

– Это очевидно.

– После объяснения вам все кажется очевидным. Я, естественно, задался вопросом: что могло быть в этом письме такого, что произвело на вас подобное впечатление? Конверт вы держали лицевой стороной ко мне, и на нем я заметил тот самый имеющий форму щита герб, который видел на вашей старой университетской крикетной кепке. Стало понятно, что это послание из Эдинбургского университета или из какого-нибудь связанного с ним клуба. Дойдя до стола, вы положили конверт рядом с тарелкой адресом вверх после чего подошли к камину и посмотрели на фотографию в рамке, которая стоит на левой стороне полки.

Меня поразило, насколько точно он запомнил мои передвижения.

– Что дальше? – поинтересовался я.

– Я начал с того, что взглянул на адрес и даже с шести футов мне не составило труда определить, что это неофициальное послание. На это указало использование слова «доктор» в адресе, ведь вы, как бакалавр медицины, не имеете права на эту ученую степень. Мне известно, как педантично относятся официальные лица в университетах к употреблению титулов, и это наблюдение дало мне возможность сказать с уверенностью, что письмо не официальное. Когда вы вернулись к столу и, развернув письмо, дали мне возможность увидеть, что письмо не написано от руки, а напечатано, у меня впервые возникла мысль о ярмарке. До этого у меня было подозрение, что это какое-то политическое сообщение, но при нынешнем застое на политической арене это кажется маловероятным.