Это Америка

— У меня в Одессе есть хороший друг, известный хирург профессор Гершунин. Он пытался меня лечить — ничего не получилось. Он сказал, что вылечить меня может только чудо. А год назад у нас в городе состоялся съезд хирургов — травматологов и ортопедов. Съехались все светила, меня им показывали, но никто не взялся меня лечить. Доктор, дорогая, я приехала в Америку с одной мечтой, чтобы вы, вы вылечили меня.

— Я? — удивилась Лиля. — Как вы узнали про меня?

— Да про вас в Одессе чудеса рассказывают. Все знают, как вы вылечили инвалидку Фиру Ферштейн и многих других. Им здешние одесситы с Брайтона все описывают.

Чудеса рассказывают… И Фира что-то писала… Люди всегда говорят о врачах… Но вылечить Аллу действительно могло только чудо. Она плакала:

— Я вас умоляю. Я приехала к вам, только к вам. Вы моя последняя надежда.

Когда хирургу говорят «последняя надежда» — это тяжкий профессиональный крест. Надежду надо оправдать, но как это бывает трудно! Алле придется полностью удалить сросшиеся суставы и заменить их на искусственные. Мало того что это тяжело, но при инфекции это еще и очень рискованно: может возникнуть общее воспаление, сепсис. Тогда — конец.

Лиля посоветовалась с Френкелем и Уолтером Бессером. Оба сказали, что заместить суставы будет очень рискованно. Есть профессиональная присказка: если хирург сомневается, он должен действовать. И Лиля решилась.

— Я не могу вас обнадеживать. Сделаем одну сторону, посмотрим, как получится. Если все будет в порядке, тогда через полгода сделаем вторую, — сказала она больной.

Операция шла четыре часа, пришлось буквально вырубать из таза сросшийся сустав и ставить на его место специально подобранный искусственный. Лиля и два ее ассистента промокли насквозь. А после операции потянулись дни и ночи тревожных наблюдений. Никто не знает невидимых постороннему глазу душевных мучений хирургов.

Через три месяца Алла уже могла ходить с костылями, сгибая оперированную ногу. Еще через три месяца Лиля сделала ей вторую операцию на другой ноге, и через год Алла свободно ходила, сгибала, разгибала и разводила обе ноги. Лиля сама поражалась результатам своей работы.

Алла написала о своем счастье в Одессу профессору Гершунину. Он хорошо знал ее состояние и ответил, что не может поверить в такое чудо и поверит, только когда сам увидит результат. И она вызвала его в гости, а потом рассказала Лиле:

— Я встречала его в аэропорту и, завидев издали, побежала навстречу. Когда он, старый хирург, увидел, что я, которая была не в состоянии двигаться вообще, бегу по коридору, он обомлел, остановился и заплакал.

Дома Лиля рассказала об этом Алеше:

— Знаешь, слезы удивления и радости этого русского коллеги я считаю своей высшей наградой[120].

20. Лешка женится

При всех ее успехах и достижениях одна забота постоянно щемила душу Лили — сын. Сколько было у нее забот с ним, пока он рос! В Америке, в новой обстановке, сложности характера обострились. Все-таки колледж он окончил блестяще и его приняли в медицинский институт, но учился он без интереса, отметки были посредственными. И вот скоро он должен заканчивать, а все недоволен. Каждый раз, когда он ненадолго приезжал из Сиракуз домой, Лиля с Алешей сначала радовались встрече с ним, но скоро начинали страдать от его постоянного ворчания: ему не нравился университет, он критиковал преподавателей, а главное — был недоволен выбором профессии, не хотел становиться врачом. Лиля говорила Алеше:

— Его характер — мое самое большое разочарование. Все годы его учебы я так боялась, что негативный настрой приведет его к провалу. Теперь боюсь, что он станет тем, что американцы называют looser, неудачником. Все-таки он не боец, у него низкие запросы.

Подходило время выбирать резидентуру для тренинга по специальности. Лиля беспокоилась — что придет Лешке на ум?

— Приезжай посоветоваться насчет будущего, — предложила она по телефону.

Он приехал неохотно, мать не обнял, даже не улыбнулся, недовольно спросил:

— Ну, что ты хотела мне посоветовать?

— Вот к чему у тебя больше склонности?

— По правде говоря, ни к чему… Хочу такую работу, чтобы поменьше работать.

Именно это Лиля и боялась услышать.

— Врачу не приходится работать «поменьше», у него всегда много работы. Врачу нужно горение изнутри.

— Какое еще горение?.. Нужно хорошо зарабатывать, вот и все.

— Знаешь, вся жизнь людей состоит из постоянных компромиссов, людям приходится вынужденно приспосабливаться к очень многому. Только в двух вопросах нельзя идти на компромисс — в выборе специальности и в выборе спутника жизни. Если уступить в этом, жизнь накажет тебя.

Он недовольно хмыкнул что-то и уехал, так и не приняв решения. А через несколько дней он позвонил:

— Слушай, мне тут отказали в программе резидентуры по реабилитационной медицине. Я решил устроиться на работу в какую-нибудь медицинскую фирму, а там посмотрим.

У Лили затряслись губы и руки, она чуть не выронила трубку: рушились надежды на будущее сына.

Когда пришел Алеша, Лиля со слезами кинулась к нему:

— Не знаю, как и сказать… Он ушел из медицины.

— Что это значит?