Это грязное дело шантаж

По пути он перекидывался словами с этими мужчинами и женщинами, желая им спокойной ночи. Вот, наконец, и его хибара. Можно курнуть на сон грядущий. Он сел на порог и закурил, пуская дым кольцами. Завтра утром он будет на десять тысяч богаче — к пяти кускам, украденным из кабинки Сью Парнелл, прибавится еще пять от Харди. С этими деньгами можно будет бесследно затеряться в многомиллионном Нью-Йорке. А там что-нибудь придумаем. Беспечных лопухов на его век хватит. Помечтав так с полчаса, Хенеки глянул на часы. Без двадцати два. Пора спать. Харди уже в Майами. О нем можно не беспокоиться. Этот знает, когда его загнали в угол. Он встал, потянулся и шагнул в душную кабинку. Он нашарил выключатель на стене, и в этот момент надушенная рука намертво зажала ему рот, и страшный удар, похожий на удар копыта, обрушился на его гениталии.

После часа безуспешных поисков Мо, наконец, нащупал свободно закрепленную керамическую плитку в полу ванной. Легко сняв ее, он нашарил в тайнике запечатанный конверт. Потом извлек пухлую пачку банкнот. Установил плитку на место и вернулся в гостиную.

Джако сидел верхом на стуле и отирал пот со лба. Связанный по рукам и ногам Хенеки лежал в полуобморочном состоянии на кушетке и слабо стонал через забитый в рот кляп.

— Ну как, нашел, милый? — спросил Джако.

Мо протянул ему конверт и деньги. Оба посмотрели на Хенеки, потом друг на друга.

— Отнеси это мистеру Харди. Узнай, то ли это, что нужно, — распорядился толстяк.

Он вытащил из кармана замусоленную пластинку шоколада и засунул ее в маленький слюнявый рот.

Мо растворился в темноте. Легко и бесшумно он подбежал к «кадиллаку», в котором сидел Харди.

— Наконец-то! — прошипел Харди. — Однако вы долго. Уже четыре часа.

Мо сверкнул в темноте зубами.

— Клиент оказался упрямым, — ухмыльнулся он. — Но мы его быстро успокоили. Это то, что нужно, мистер Харди?

Харди небрежно бросил деньги на сиденье, вскрыл конверт и проверил его содержимое.

— Да…

Он вышел из машины, поджег конверт с одного края и дождался, пока тот догорел.

— А что там с Хенеки? — спросил он.

Мо радостно заулыбался.

— По-моему, он себя сейчас неважно чувствует, мистер Харди. Он страшно расстроен. Пойду, подниму ему настроение.

Харди проглотил комок в горле. Раньше ему никогда не приходилось приказывать своим телохранителям убивать. Эти двое были как отлично выдрессированные животные. Они были готовы сделать все, что он прикажет. Поколебавшись, он пришел к выводу, что пока Хенеки жив, он никогда но сможет чувствовать себя в безопасности.

— Что ты скалишься здесь как обезьяна? — разозлился он. — Пойди, помоги Джако. И чтобы никаких следов.

Мо понимающе кивнул и исчез. Когда он вернулся в кабинку, Джако доедал шестую шоколадку.

— Все в порядке, — объявил Мо. — Мистер Харди доволен.

Джако неторопливо вытер о скатерть испачканные шоколадом руки. Не переставая чавкать, он подошел к кушетке.

— Будем милосердны. Прекратим страдания этого упрямого козла, а то что-то спать хочется.

Мо тоже подошел к Хенеки с глупой улыбкой на красивом лице. Он наклонился и пошлепал его по щеке.

— Ты неплохо держался, дерьмо собачье. Передай привет моему дедушке на том свете.

Хенеки безразлично посмотрел на ухмылявшегося негра. Он отупел от нестерпимой боли и был готов умереть.

Грациозным движением Мо взял с кровати подушку и положил ее на лицо Хенеки. Потом поклонился Джако и широким жестом пригласил:

— Прошу вас, маэстро.

Джако встал, поддернул брюки и, подпрыгнув, припечатал необъятный зад на подушку.

Утром следующего дня Хоумер Хэер позвонил в «Спэниш Бэй» и вызвал к телефону штатного детектива отеля Трасса.

— Слушай, Трасс, мне нужно поговорить с миссис Бернетт с глазу на глаз, — просипел он в трубку. — Сомневаюсь, чтобы она согласилась принять меня, если я пошлю ей свою визитную карточку. Ты мне можешь это устроить?

— Почему бы тебе не поймать ее на пляже? — предложил Трасс, подумав. — Она бывает там каждое утро с десяти до двенадцати. Подскакивай сюда часам к десяти, и я покажу ее тебе. Идет?

— О’кей! Жди меня в 10.10.

Он подошел к сейфу, открыл его и вытащил куртку Бернетта и зажигалку.

Положив их на стол, он позвонил Люсиль. Она вошла и вопросительно посмотрела на отца.

— Будь хорошей девочкой, Люсиль, и запакуй для папочки вот это, — указал Хэер на лежавшие на столе предметы.

Люсиль холодно взглянула на отца.

— Ты уверен, что поступаешь правильно? — спросила она. — Лично мне вся эта затея не нравится. Судя по тому, что я читала в газетах, Трэверс — крепкий орешек. Как бы не сломать о него зубы.

Хэер самоуверенно улыбнулся.

— Не беспокойся, твой отец тоже не промах. Сначала я потолкую с его дочкой. Уж если кто и уговорит его расстаться с полумиллионом, так это она.

Люсиль с сомнением пожала плечами.

— Смотри, я тебя предупреждала.

С брезгливой гримасой она взяла куртку и вышла.