Это грязное дело шантаж

Услышав щелчок телефона, Тресби — небольшой лысеющий человек с живыми проницательными глазами — озадаченно откинулся в кресле. Минут пять он сосредоточенно раздумывал над тем, что бы могла означать такая странная заявка дочери миллионера Трэверса. Тресби был усердным и пунктуальным банковским служащим, и именно эти качества позволили ему менее чем за двадцать пять лет подняться от рядового клерка до должности управляющего одного из крупнейших банков во Флориде. Он с радостью открыл текущий счет на имя Криса Бернетта, когда они с женой остановились в отеле «Спэниш Бэй». Тем более, что тот был зятем могущественнейшего финансового воротилы Чарльза Трэверса. Полученные только что от миссис Бернетт инструкции не на шутку встревожили банкира. Крупная сумма наличными, просьба переписать номера банкнот и упаковать их в опечатанную посылку могли означать только одно из двух: либо выкуп, либо откупная шантажистам.

Он даже вспотел и машинально промокнул лысину массивным пресс-папье, стоявшим на столе. Они были друзьями с начальником полиции Терреллом с тех далеких дней, когда вместе ходили в школу. Старая дружба не ржавеет, вот и сейчас время от времени они вместе проводили отпуска или ездили рыбачить. Он знал, что может рассчитывать на молчание старого друга. Поэтому его колебания относительно нарушения банковской тайны были недолгими. Решительно сняв трубку, он попросил соединить его с начальником полиции. Дежурный сержант Тэмз ответил, что капитана Террелла нет на месте.

— Передайте ему, сержант, что это очень важно. Пусть позвонит мне домой в любое время после шести. Вам все ясно?

— Да, сэр, — четко ответил сержант.

Джо Беглер вышел из магазина игрушек, держа под мышкой огромного плюшевого медведя, который ревел каждый раз, когда он пытался переменить положение. Сержант взмок под насмешливыми взглядами прохожих. Единственным утешением было то, что этот медведь стоил целых семьдесят пять долларов. «Представляю, как вытянется физиономия у Террелла, когда он узнает цену своей уступчивости», — злорадно подумал Беглер.

Террелл с нетерпением ждал его, и сержант с ехидной улыбкой протянул ему медведя с приколотой на заднице ценой — $75».

— Двадцать пять долларов с меня, — расстроенно буркнул начальник полиции, направляясь к кабинке Прескоттов.

Беглер тем временем зашел в кафетерий, где проглотил пару сэндвичей, запив их кружкой ледяного пива. Он было уже собрался повторить, когда увидел, как из коттеджа вышел его шеф и принялся глядеть по сторонам, явно разыскивая его. Быстро расплатившись, он вышел из кафетерия и подошел к Терреллу.

— Мишка оправдал себя, — довольно объявил тот. — Кажется, теперь я знаю, кто были те двое, но послушай сам, чтобы я не навязывал своего мнения.

Беглер был не в восторге от перспективы новой пикировки с острой на язычок девчонкой, но он послушно пошел вслед за Терреллом к ее кабинке. Энжела сидела на своей кровати и с восторгом смотрела на великолепную игрушку. Красная от смущения миссис Прескотт стояла у окна, не сводя обожающих глаз со своей дочери.

— Энжела, повтори, пожалуйста, свою историю еще разок, — попросил Террелл.

Она улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок.

— С удовольствием, — девочка посмотрела на насупленного Беглера. — Спасибо за моего мишку. Вы лучше, чем я о вас думала.

Беглер невольно улыбнулся, сел в кресло и открыл блокнот.

— Давай, малышка, — подбодрил ее Террелл. — Ты проснулась без пяти час. Зажгла фонарик и взглянула на часы. Так?

— Совершенно верно. Я посмотрела в окно и увидела…

— А зачем ты посмотрела в окно? — прервал ее Террелл.

— Хотела узнать, есть ли луна. Я люблю смотреть на луну.

— Так ночь была лунная или нет?

— Было темно, но из-за туч светила луна. И тут я увидела двоих мужчин, которые, крадучись, шли по дорожке между кабинками. Они прошли через освещенное фонарями место в дальнем конце дорожки, и я их успела хорошенько разглядеть.

— Так хорошо, что сможешь узнать, если увидишь их еще раз?

— Громадного толстяка я узнаю с закрытыми глазами, а вот насчет черномазого не уверена. Он почти сливался…

— Энжела! Не красиво говорить «черномазый», — поправила ее миссис Прескотт. — Надо говорить цветного.

Энжела раздраженно посмотрела на прервавшую ее мать.

— Черномазый он и есть черномазый, а цветные — это картинки, которые я рисую. Так вот, того отвратного толстяка я бы узнала, где угодно.

— Прежде, чем описать его, расскажи нам, что они делали?

— Хорошо. Они подошли к коттеджу мистера Хенеки и поднялись на крыльцо. Мое окно было открыто, и я слышала, как они шептались. Жаль, я не разобрала, о чем они говорили. Они немного повозились, потом дверь скрипнула, и они вошли внутрь.

— И что ты делала потом?

— Опять вы за свое? — закатила глаза девочка.

— Ну, ладно, ладно… я имею в виду… после.

— Я поразмышляла о том, что бы им делать в кабинке мистера Хенеки? Потом мне захотелось спать, а тут подошел и сам Хенеки. Он присел на ступеньку и закурил. Я подумала, что он сам с ними разберется, и заснула.

— Ты уверена, что они не выходили до того, как подошел Хенеки?