Это и есть твоя первая любовь

Подруги нависли надо мной, нашептывая мне, какой он плохой. Конечно, они выбирали другие эпитеты, но для истории оставим такой. Артем – мой коллега по работе, женатый мужчина, 34 лет. Любила ли я его – да. Он меня – нет.

И вот, Лиза, отодвигая очередной кусок торта, которым я хотела заесть горе, сказала то, что я никак не могу забыть. Казалось, что она репетировала это годами. Её слова звучали настолько зазубренными, затертыми до дыр, что возникло чувство, что она повторила их не раз, и, судя по реакции Крис, это было именно так.

Встав из-за стола, дабы перевести наше внимание на себя, она сказала: «Софи, больше всего на свете мне тебя сейчас жаль!»

«В смысле жаль?» – подумала я про себя, перестав дышать.

Я сижу в роскошном ресторане, вокруг меня столько людей, все мило улыбаются мне. На мне дорогое платье, часы, все самые новые гаджеты, новенькая квартирка, а ей меня жаль?!

«Да, жаль, Софи. Жалко видеть то, как ты растрачиваешь свои дни, бегая за тем, кто тебя не любит. Вечно пытаешься отомстить родителям за то, что они обделили тебя вниманием в детстве, все время пытаешься кому-то что-то доказать. Вокруг тебя есть хорошие парни, а ты тратишь себя на того, кто вытирает об тебя ноги. Я больше не могу на это смотреть. Да и виски, которым ты так отчаянно запиваешь своё горе, тоже…»

Софи встала из-за стола, вытерла рукавом слезы с лица и, не прощаясь, уехала домой, где провела почти неделю, не выходя ни с кем на связь.

Больше, как позже призналась сама Софи, её вообще никто не видел. В том числе и она сама.

Знакомство с девятью китами

На первую встречу Софи приехала в расстроенных чувствах. Записываясь на прием, она без устали повторяла, что ей это жизненно необходимо. Её тон меня встревожил, поэтому я назначила встречу на самую ближайшую дату. Так, наше знакомство состоялось в четверг, теплым весенним днем.

– Софи, приветствую тебя, – произнесла я. – Что привело тебя ко мне?

Софи очень долго разглядывала дипломы на стене моего кабинета, прежде чем начать говорить. Она то и дело приоткрывала рот, чтобы начать, но никак не могла промолвить и слова, словно перебивая мысленно саму себя, словно сама запрещала себе говорить, думать и чувствовать.

– Я так больше не могу! – практически выкрикнула она. – У меня всё есть, абсолютно всё, что может радовать обычного человека, но я ужасно несчастна, словно у меня ничего нет. Как это вообще может быть? Я не понимаю, что происходит в моей жизни. Родители то и дело говорят, что я должна быть счастлива, ведь они обеспечили меня всем необходимым. Подруги постоянно повторяют, что завидуют моему состоянию. А я слушаю их и, помимо чувства вины, что я не ценю то, что мне дали, вообще не понимаю, о чем они говорят. Словно они вообще говорят не обо мне, а о каком-то другом человеке. Я так запуталась, что уже не знаю, с чего начать. Но мне точно не нравится то, что есть в моей жизни сейчас. Мне ужасно не нравится моя жизнь! Мне не нравлюсь я!

Произнеся это, из глаз Софи полились слёзы, приводящие её в ужас. Как она сама позже призналась, слёзы в её семье были запрещены, так как говорили о слабости, а она должна была быть сильной. Но кому «должна», она никогда не могла понять.

Предложив ей бумажные салфетки со стола, мы продолжили беседу.

– Софи, если бы у твоих слёз был голос, что бы он сейчас сказал?

– Они бы сказал, что я устала, точнее, запуталась. Я знаю, что говорят обо мне другие, я слышу это каждую минуту. Софи то, Софи сё. А кто я такая – я не знаю. Я запуталась в их мыслях о том, какой мне нужно быть, какой не нужно. Столько ожиданий. Столько требований. Я так устала от них. Я хочу просто быть собой. Но я не знаю, кто такая эта «я». Я привыкла жить по их указке. Главное, не подвести, ведь в меня так много вложено, и я должна быть благодарна… И я так от этого устала…

Я принесла Софи стакан воды, чтобы она смогла успокоиться. Было видно, что история, которая её тревожила, родом из глубокого детства, и, что говорить о ней было не принято, поэтому ситуация обострилась.

– Научите меня любить себя! – со всхлипом произнесла Софи. – Почему я воспринимаю чужие слова как единственную истину, всё время пытаюсь угодить, прислужить, чтобы они меня полюбили, а от себя всегда отмахиваюсь. Получается, что их всех я люблю и уважаю больше, чем себя. Но это причиняет мне столько боли. Ведь если бы я любила себя, мне бы было плевать на их мнение, и я жила в свое удовольствие.

– Софи, а что для тебя любовь к себе? – поинтересовалась я, обратив внимание на её приравнивание «любви к себе» к «безразличию к другим».

– Ну, любовь к себе, это… Это когда тебе всё равно на чужое мнение. Когда тебе важен только ты. И ты поступаешь исключительно в своё удовольствие, эгоистично думая только о себе.