Это месть, сладкая

Я тихонько вздохнула. М-да, смотрю, Сева не слишком хорошо управлял беседой. Хотя ведь и мне не удалось нормально пообщаться с Хрусталевым. Непростой он человек.

– Слушай, давай так: я эти листы возьму домой. Вечером перечитаю ваше интервью и выделю все, что нужно включить в статью, – предложила я. – А завтра ты скомпонуешь подходящие фрагменты, напишешь какое-нибудь миленькое вступление.

– Вступление? – Сева побледнел, размашисто утер ладонью лоб. – Какое еще вступление?

– Завтра придумаем, – успокоила я. – А сейчас, извини, мне работать надо.

– Ну мне, вообще, тоже, – гордо сказал Сева и с царственным видом покинул кухню.

* * *

С горем пополам я все же обработала анкеты и, распечатав отчет, поплелась в приемную генерального. По правде говоря, мне ужасно не хотелось с ним встречаться. Что-то подсказывало, что он может снова спровоцировать меня на стычку. А мне надоело ругаться. Я вообще, пока сидела над анкетами, решила затаиться и поберечь нервы. Возможно, остыв, Жаров согласится отпустить меня на свободу, не гробя мою профессиональную репутацию.

Дабы лишний раз не бесить его, я попыталась передать отчет через Ангелину Николаевну, но та решительно воспротивилась. Она вообще сегодня смотрела на меня как-то недобро. Наверное, тоже верила, будто это я напала на штаны генерального.

Постучав, я нехотя приоткрыла дверь в кабинет Жарова.

– Можно?

Он сидел за столом, погрузившись в изучение каких-то бумаг, и мне пришлось выждать секунд десять, прежде чем он оторвался от чтения и поднял на меня глаза.

– Да-да, проходите, – пробормотал Жаров и тут же снова залип в документы.

Я, конечно, обрадовалась, что ему не до меня. Прошмыгнув к столу, положила с краю свой отчет и тут же рванула обратно к выходу.

– Не так быстро, Марина! – вдруг сказал Жаров, когда я уже вцепилась в ручку двери.

Я обернулась. На его лице читалось огромное, просто космическое недовольство. Ну вот, не успела свалить. Сейчас устроит тут.

– Присядьте, – властно распорядился Жаров, придвигая к себе мой отчет. – Я должен проверить, все ли в порядке.

– А, ну да. – Понуро опустив плечи, я вернулась к столу, опустилась на краешек стула напротив Жарова.

Он зашуршал листами, а я стала таращиться по сторонам. В кабинете после смены руководства как будто ничего не изменилось. Жаров, видимо, не спешил обживаться. Или не был сентиментален, потому не тащил на работу все те штучки, которые делают обстановку живой и уютной: всякие там фотографии, сувениры.

– Так и не дозрели до извинений? – вдруг спросил Жаров.

Я даже вздрогнула, недоуменно повела плечами.

– Мне не за что извиняться.

Он несколько секунд сверлил меня взглядом, потом откинулся на спинку стула.

– Что, и должности не жаль? Все устраивает?

Я молчала.

– Документально мы еще ничего не оформили, – напомнил он и сделал паузу, будто давая мне шанс упасть перед ним на колени. Я, разумеется, не двинулась с места.

– У вас тут, конечно, с документами полный швах, но я предпочитаю все делать по закону, – чуть погодя, продолжил Жаров. – Выбирайте, кстати, как все оформим. Проведем аттестацию, или сами напишете заявление на понижение в должности?

– Сама напишу, – сухо отрезала я. – Можете не утруждаться аттестацией.

– Какая вы злющая сегодня, – с деланным сочувствием сказал он. – Прямо тигрица.

Я снова взглянула на него. Жаров внимательно следил за моей реакцией. Наверное, понравилось надо мной издеваться, вошел во вкус. Но ничего. Когда надо, я могу проявить чудеса самообладания. И я не собираюсь показывать ему, что меня легко достать.

– Настроение у меня нормальное, – бесцветным голосом сказала я. – Просто сегодня голова болит: наверное, погода испортится.

Жаров отложил отчет, стал копаться в верхнем ящике стола. На мгновение мне показалось, что он вообще забыл о моем присутствии. Но потом он наконец нашел то, что искал, самодовольно хмыкнул.

– Угощайтесь! – Жаров шмякнул передо мной крохотную красную баночку.

– Что это? – не поняла я.

– Бальзам «Звездочка».

– И что я должна с ним делать?

– Эх, молодежь! – Он красноречиво возвел глаза к потолку. Потом выбрался из-за стола, подошел ко мне.

Я нервно сглотнула, вжалась в спинку стула. Жаров оперся о стол и неторопливо откупорил свою баночку.

– Закройте глаза, – деловито распорядился он, возюкая в баночке указательным пальцем.

– Что? Зачем? – Мне захотелось отодвинуться, но тело уже оцепенело и перестало мне подчиняться.

– Закройте глаза! – повторил Жаров, прикладывая измазанный бальзамом палец к моему виску. – Если не хотите, чтобы их щипало.

Я и не подумала подчиниться, таращилась на него как кролик на удава. Жаров не обращал внимания. Бесцеремонно обхватив ладонью мой затылок, стал уверенно массировать пальцами мой висок. Глаза у меня и правда стало пощипывать, резкий запах «Звездочки» заполнил все вокруг.

– Холодок чувствуется? – лениво спросил Жаров.

– Что?

– Я спрашиваю: чувствуется холодок от бальзама? – Жаров поглядел на меня недовольно, почти с упреком.

– На… наверное, – облизнув губы, ответила я.