Это наш дом

Поднявшись, она пересела поближе к Лексу, быстро заговорила с ним на тарабарском местном наречии. Андрей был не дурак: понял, что она сболтнула о чем-то, о чем болтать не следует. Что бы это было? А какая ему разница? Жаль даже, что сболтнула: любопытство только разбередила. И вдвойне жаль, что свернула разговор: поболтать с Ритой он был не прочь – его к ней сильно тянуло.

Пересев поближе к Сержу, поинтересовался:

– Ты не знаешь, что за место называется "центр катастрофы"?

– Это где-то у Нары местечко – там островитяне вроде бы нашли кучу добра разного, попавшего сюда вместе с нами.

– А почему Рита не хочет об этом говорить?

– Так она же островитянка: у них это великая тайна – никому не имеют права рассказывать. Она, наверно, и впрямь считает, что об этом никто за пределами их поселка не знает. Наивная: каждая собака знает. Тут разве можно что-то в тайне сохранить? Живем как в деревне: не успеет Круг у себя в поселке чихнуть, как Монах шлет ему письмо со словами "Будь здоров". В общем, это просто игра в секретность.

– Да уж… даже друг от друга скрываетесь… туман напускаете…

– А как же: все как на Земле.

* * *

После полудня вышли к спуску – степь резко понижалась, перед беглецами раскинулась широченная речная долина. С юга и юго-запада к ней примыкала горная гряда, на юго-востоке сплошным темным пологом тянулся лес.

Рита, оценив, картину, довольно усмехнулась:

– Все – я почти вижу родной дом.

– Что, отсюда уже можно ваш поселок рассмотреть? – радостно уточнил Андрей.

– Нет – это я шучу так. Но уже точно представляю, где мы. Это долина Нары: таких крупных рек здесь больше нет. Долина, правда, широковата: видимо мы гораздо выше соляного рудника вышли. Там она поуже, стиснута высокими холмами.

– И далеко до ваших земель еще?

– Не думаю: мы примерно напротив подножия гор, даже чуть восточнее. Оттуда до рудника дня три-четыре вроде можно дойти, ну или чуть больше. Правда, Нару выше мы не исследовали – не знаем, что там и как. Но сомневаюсь, что встретим хайтов – ни разу не слышала, чтобы они в предгорьях шлялись. Мы бы об этом знали: там есть деревни союзных ваксов.

– Интересно, как здесь спускаться…

Вопрос был не риторическим. Спуск в долину, в общем-то пологий, но вблизи середины протягивается обрывистый излом – будто резко выраженная терраса. Судя по торчащим местами скальным зубьям, спуск с нее может оказаться непростым. Проклятая близорукость: Андрей не мог понять – куда лучше податься. Хотелось бы до темноты успеть спуститься пониже. До реки вряд ли успеют добраться, но какой-то ручеек или родник надо бы найти – заночевать с удобствами.

Рита, наверное, правильно поняв его затруднения, указала рукой куда-то влево:

– Вон, за большой скалой, обрыва нет – пологий спуск. Дальше опять крутая горка, но перед ней нормально пройдем.

– Попробуем…

Беглецы не могли знать, что идут к единственному месту, где можно преодолеть уступ речной долины без проблем. Скалисто-глиняный обрыв тянулся в этих краях приблизительно на тридцать километров. Были, конечно, и другие относительно удобные тропки, но, не зная про них, издалека не заподозришь про их существование. Этот же спуск хорошо заметен издалека: открыт со всех сторон. Да и как иначе, если сделали его человеческие руки: в незапамятные времена здесь проходила дорога, соединяющая центр древней страны с сельскохозяйственной окраиной. Когда-то в краях, где сейчас стоят поселки хайтов, от горизонта до горизонта колосились хлебные нивы: степь, с ее черноземами, была богатейшей житницей для нескольких государств.

Неудивительно, что после местного апокалипсиса, спуск теперь использовали дикие звери при своих миграциях. И не только звери: отряды хайтов, отправляясь в Гриндир за сидами, проходили здесь же. А почему бы и не проходить, если удобнее места не найти?

Ничего этого беглецы не знали. И даже заподозрить не могли, что навстречу им, к этому же проходу, спешит отряд хайтов. Утомленные Гриндиром, враги возвращались домой. Отощавшие заплечные мешки, стертые ноги, мелкие раны, оставленные смертоносными обитателями пустыни – те, кто заработал тяжелые, остались навек в раскаленном аду. Выжило сорок четыре легконогих трилла и восемнадцать мрачных раксов.

Судьба любит пошутить.

* * *

Вестником неприятностей оказался Гнус. Выскочив из кустов, он, задыхаясь, сообщил нехорошую новость:

– Тут!… Тут!… Они впереди!

– Кто? – не понял Андрей.

– Дистрофики! Их очень много, и с ними обезьян целая куча! Идут прямо к нам! Хайты идут!