Это называется так (короткая проза)

— …укладывает мне челку и что-то такое говорит в процессе — а он гламурный такой молодой человек, настоящий стилист, — ну вот, разговаривает о всяких приличествующих дискурсу благоглупостях, вроде того, как молодо выглядит София Ротару. И вдруг говорит: «Между прочим, я рос у приемных родителей. Мои много работали и дали объявление в газете: кто может забирать детей из школы, а мы за ними будем в выходные приезжать. Откликнулась, — говорит, — одна пожилая пара, у них как раз сын тридцатилетний утонул. Очень были необычные люди. Дед этот руку одну на войне потерял, а до того успел и каналы рыть, и лагеря, и все. Я вообще-то мало про него помню. Вот, помню, он всегда говорил мне, хриплый такой голос у него был: „Ыгорь, если тэбя кто-нибуд спросит, который час — сразу бэй в морду“. „А почему, — говорит, — не знаю“». И опять хурли-мурли, хурли-мурли про медные оттенки у темных блондинок. Я его спрашиваю осторожно: «Игорь, а он, наверное, левую руку потерял?» «Да», — изумленно отвечает мой парикмахер. «Тогда, — говорю, — понятно, наверное, почему он вам говорил про „который час“». «То есть?» — изумленно говорит мой парикмахер. «Ну, — говорю, — вот представьте себе, если кто-нибудь хотел над ним жестоко пошутить…» Он молча смотрит на меня в зеркале, потом опускает фен и говорит: «Ого». Потом опять включает фен, потом кладет его, включенный, на тумбочку, идет и садится на пуфик. «Сейчас, — говорит. — Мне надо про это подумать».

* * *

В.

— …а сын у меня снайпер, был тогда в Аламине, когда была вся история с застреленным мальчиком. Ну, потом его ранили, но ногу спасли. А я женился тогда, она младше сына на год, русская девочка. И вот она мне говорит: «Я с ним рядом жить не буду, у него глаза убийцы». Говорит мне: «Мой папа тоже на войне был, а ни одного человека не убил». И все время: «Папа ни одного человека не убил, папа ни одного человека не убил». «Слушай, — говорю, — твой папа младше меня на три года, а мне все-таки тоже не сто лет, — это на какой же именно он войне был?» А она мне говорит: «Не твое собачье дело, на какой надо».

* * *

— …вот купил абонемент в оперу. Буду строить нормальную жизнь одинокого человека.

* * *

О.

— …да я и сам так делаю, а девочкам прям Бог велел. Это всего касается, не только на дороге. Но вот когда надо, например, перестроиться из первого ряда в шестой, я беру и начинаю повторять, как мантру: «Я девочка и мне нужно. Я девочка, и мне нужно». И это всегда работает, сам Бог велел, говорю же.

* * *

— …еще училась в школе, мы полезли на крышу, две девочки и два мальчика. Ну, сидим такие, говорить не о чем, и мы кидали вниз камешки, там камешки какие-то были, строительное всякое. Тут один мальчик кинул вниз кирпич. Он пролетел мимо двух дядек, чуть не чиркнул. Так они не поленились, поднялись на крышу и избили наших мальчиков. А нам с Тонькой сказали: «Девочки, как вы можете с такими?» А на самом деле эти мальчики — один с разбитой губой, а второй с отбитыми почками, представляешь? — пошли нас домой провожать. Очень приятно было.

* * *

Т.

— …играю взахлеб, не могу прямо, типа, не сплю, не ем, в институт не хожу, ничего, с ума сойти. Один день только не играла, когда у них сервер лежал, ваще ужас, не знала прям, куда себя деть, слонялась. Игрушка страшная, у нас полфакультета играет. А там надо ходить командой, у нас команда собралась — две девочки и два мальчика. Мальчики такие ого-го мачо, а мы у них за спинами. Меня, например, вообще бить нельзя, я волшебница, если меня ударить, я теряю много процентов магии, и вторую девочку нельзя, у нее интеллект какой-то огромный, но здоровье очень маленькое, она выдерживает удара два-три всего, за все время, потому что очень плохо восстанавливается. Ну вот, у нас мальчики такие ого, а мы такие ах. Мальчику одному, что ли, двенадцать, он в Новосибирске, а другому тринадцать, не знаю откуда. А девочки я и еще одна женщина, ей тридцать семь лет, у нее год назад дочка умерла, она вообще ничего не может делать, кроме этого.

* * *

— …да чего-то мне сегодня вообще ничего продавать не хочется, вообще ничего не хочется, выгонят меня. Я последнее время совсем не понимаю, даже вставать утром сил нет, так все противно, такая тоска. Краситься не хочется, ногти делать не хочется. Стою у прилавка, аж тошнит. Хоть не просыпайся утром. Вообще не понимаю, что такое. В школе ничего такого не было.

* * *