Читаем ...Это не сон! полностью

О душа, не стынь, у благих святынь      Долгий сон развей,Здесь, где льнет волной океан людской      К Индии моей.            Руки простерев, мы начнем напев,                  Пусть летит звончей:            Славен будь вовек, богочеловек,                  До скончанья дней!            В думы погружен кряж высоких гор,            Долы переплел щедрых рек узор…            О, священный край! Никогда с него                  Не своди очей!            Вечно льнет волной океан людской                  К Индии моей!Изо всех краев чей могучий зов      К нам народы слал?Не один поток в океан притек,
      Мча за валом вал.            Здесь ариец был[101], неариец был,                  Гунн[102], дравид[103], патан[104],            Лютый сак[105], могол[106] и китаец шел —                  Слил их океан;            В наши времена из отверстых врат            Нам дары свои принесет Закат,            Даст он и возьмет, к нам навек придет —                  Нет назад путей!            Вечно льнет волной океан людской                  К Индии моей!В тех, что шли ордой с песней боевой,      Битв катя волну,Чей безумный клик, исступлен и дик,      Оглушал страну, —
            Я ни в ком из них не признал чужих,                  Все во мне царят!            Жар вражды забыт, кровь мою живит                  Их напевов лад.            Рудра[107], вину строй и звени, звени!            Тот, кто злобы к нам полн и в наши дни,            К нам придет, как друг, с нами в тесный круг                   Станет без цепей,            Здесь, где льнет волной океан людской                  К Индии моей.Некогда в былом звук священный «ом»[108]      Здесь услышан был;В мантре воспарив, души окрылив,      В небеса он взмыл,            И народов хор на один костер                  Душ дары принес,            Общее тогда, чуть ушла вражда,
                  Сердце родилось.            Не закрыл врата тот священный храм,            И святыню ту можно зреть и нам;            Мы дождемся дня, и, главу клоня,                  Все сберутся к ней            Здесь, где льнет волной океан людской                  К Индии моей!Пышет до сих пор жертвенный костер      Пламенем невзгод;Пусть и боль и стыд, как судьба велит,      Сердце пережжет.            Хоть горька беда – будь, душа, тверда,                  Вечный зов внемли,            Победи свой страх, и падут во прах                  Тяготы земли.            Мука тяжела, но пройдет она —            И какая жизнь будет рождена!            Ночь уходит вспять, и проснется мать
                  Средь гнезда детей,            Здесь, где льнет волной океан людской                  К Индии моей.Неариец к нам и ариец к нам      Путь да устремит,Пусть приходит к нам тот, кто чтит ислам,      И индус и бритт;            Брахман, из души скверну гнать спеши,                  Руку людям дай;            Низший меж людьми, спину распрями                  И с колен вставай!            Братья пусть быстрей на обряд идут:            Ведь еще не полн жертвенный сосуд —            Пусть ему скорей святость придадут                  Длани всех людей            Здесь, где льнет волной океан людской                  К Индии моей!

О царь, стопы твои стоят внизу, на самом дне

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная классика (Эксмо)

Забавный случай с Бенджамином Баттоном
Забавный случай с Бенджамином Баттоном

«...– Ну? – задыхаясь, спросил мистер Баттон. – Который же мой?– Вон тот! – сказала сестра.Мистер Баттон поглядел туда, куда она указывала пальцем, и увидел вот что. Перед ним, запеленутый в огромное белое одеяло и кое-как втиснутый нижней частью туловища в колыбель, сидел старик, которому, вне сомнения, было под семьдесят. Его редкие волосы были убелены сединой, длинная грязно-серая борода нелепо колыхалась под легким ветерком, тянувшим из окна. Он посмотрел на мистера Баттона тусклыми, бесцветными глазами, в которых мелькнуло недоумение.– В уме ли я? – рявкнул мистер Баттон, чей ужас внезапно сменился яростью. – Или у вас в клинике принято так подло шутить над людьми?– Нам не до шуток, – сурово ответила сестра. – Не знаю, в уме вы или нет, но это ваш сын, можете не сомневаться...»

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия