...Это не сон!

Колдунья! Бихари проклинал Бинодини и в то же время испытывал нежность к ней. Его лишили дружбы, которая значила для него больше жизни, и, как нищего, оставили одного на дороге, как же мог он отвергнуть неожиданный дар этой безграничной любви? До сих пор он вымаливал лишь крохи из ее сокровищницы, принося всего себя в жертву. Разве знал он когда-нибудь что-либо подобное? Так неужели сейчас, когда щедрая богиня Любви прислала ему золотую чашу, полную яств, приготовленных ею самою, он, несчастный, оттолкнет ее?

Размышления Бихари прервал звук шагов. Он вздрогнул и, подняв глаза, увидел Мохендро. В смущении Бихари вскочил, снимок упал на ковер, но он не обратил на это внимания.

– Где Бинодини? – не здороваясь, в упор спросил Мохендро.

– Мохим. – Бихари подошел и взял Мохендро за руку. – Присядь, друг, нам о многом следует поговорить.

– У меня нет времени для разговоров! Где Бинодини?

– Я не могу ответить так сразу. Тебе придется выслушать все спокойно.

– Будешь поучать? Но я наставлений наслушался еще в детстве.

– У меня нет права поучать тебя, да я и не умею.

– Значит, я должен выслушать твои упреки? Но мне самому известно, что я эгоист, подлец и все прочее. Говори, ты знаешь, где Бинодини?

– Знаю.

– Где она?

– Не скажу!

– Ты должен сказать! Ты похитил и спрятал ее! Она моя, верни мне ее!

– Нет, она не твоя! – твердым голосом возразил Бихари после минутного молчания. – И я не похищал ее, она сама ко мне пришла.

– Врешь! – загремел Мохендро и, бросившись к двери в соседнюю комнату, стал стучать в нее.

– Бинод! Бинод! – громко звал он.

Из комнаты донесся плач.

– Не пугайся, Бинод, это я, Мохендро! Я освобожу тебя, никто не смеет держать тебя под замком!

Мохендро ударил изо всех сил, и дверь распахнулась. Ворвавшись в комнату, он увидел в полумраке на постели сжавшегося от страха, рыдающего мальчика. Бихари быстро вбежал вслед за Мохендро, взял мальчика на руки и принялся успокаивать его.

– Не бойся, Бошонто, не бойся! – говорил он.

Мохендро обошел весь дом. Когда он вернулся, мальчик все еще продолжал плакать. Бихари зажег свет, уложил его в постель и стал успокаивать.

– Где ты спрятал Бинодини?

– Не поднимай шума, Мохим. Ты и так напугал ребенка, как бы он не заболел. Я повторяю, тебе совсем не нужно знать, где Бинодини.

– Святоша! Великий духом аскет! – снова вспылил Мохендро. – Не цитируй мне шастры. Интересно, какие молитвы ты бормочешь всю ночь и какому богу… с портретом моей жены на коленях! Ханжа! – Он ботинком разбил стекло фотографии, лежавшей на полу, изорвал ее на мелкие кусочки и швырнул в лицо Бихари.

Бошонто, напуганный безумной выходкой Мохендро, заплакал еще сильнее. Бихари от гнева почти лишился дара речи. Указав рукой на дверь, он только и мог произнести:

– Вон!

Мохендро бурей вылетел из комнаты.

Глава 38

Когда Бинодини, устроившись в пустом вагоне, смотрела в окно на проносившиеся мимо пашни и скрытые в тенистых рощах селения, ей хотелось зажить бесхитростной и спокойной сельской жизнью. Там, в тени рощ, казалось ей, в деревенском гнездышке, созданном ее воображением, в обществе любимых книг она успокоится и забудет все страдания, горе и унижения городской жизни. «Мне ничего не нужно больше, – думала Бинодини, глядя, как садится солнце за поблекшими после уборки урожая, простирающимися до самого горизонта полями. – Только бы найти забвение в этом неподвижном золотом мире тишины и после долгого плавания по бурным волнам океана счастья и горя тихим вечером пристать к берегу и привязать ладью своей жизни у подножия молчаливого баньяна».

А поезд все мчался вперед. Время от времени до Бинодини доносился аромат цветущего манго, и от этого ей еще больше хотелось очутиться в деревне, среди тишины и покоя.

«Так будет лучше, – думала молодая женщина. – Я надоела самой себе. Нужно все забыть, забыться… Я с радостью проведу остаток дней своих в деревне, займусь хозяйством, буду работать в поле».

Окрыленная надеждой, вошла Бинодини к себе в хижину. Но что это? Где желанный покой? Кругом пустота и нищета, все вокруг ветхо, неряшливо, запущено, грязно. Дом долгое время был заперт, в нем завелась сырость и стоял такой затхлый воздух, что трудно было дышать. Мебели в доме было немного, да и ту поел жучок, погрызли мыши, покрыла пыль. Погруженный во мрак, дом показался Бинодини мрачным и безрадостным. С трудом удалось Бинодини разжечь глиняный светильник с горчичным маслом. Но при его тусклом свете жилище выглядело еще более убогим. То, что раньше не имело для Бинодини никакого значения, теперь раздражало ее. Всем сердцем она восстала против такой жизни. Нет, она не останется здесь ни секунды! В запыленной нише лежало несколько книг и журналов, но Бинодини даже не прикоснулась к ним. Было безветренно, из манговой рощи доносилось пение цикад, гудение комаров.Старая опекунша Бинодини уехала в этот день к зятю навестить свою дочь. Бинодини зашла к соседям. Ее наружность поразила их.