Это по-настоящему

– Мы ехали два часа! Лучше бы я села на автобус, так намного быстрее, и кроме того, бедняге водителю не нужно было бы торчать в пробках столько времени.

Ее беспокоит судьба водителя? Ну надо же. В прошлый раз я послал за девушкой «Линкольн Таункар», а она потом возмущалась, что не лимузин.

– У Марко такая работа, – говорю я. – Поверь мне на слово, ему платят огромные деньги за торчание в пробках.

Но Вонн, похоже, это отнюдь не убеждает, и она даже почти не обращает внимания на обстановку дома. Обычно люди охают и ахают, глядя на полы из белого мрамора, высокие потолки и огромную сияющую хрустальную люстру, но Вонн все это совершенно безразлично. Тайрис закрывает за ней дверь и бросает хитрый взгляд в мою сторону поверх ее головы, словно бы говоря: «Ну, тебе придется потрудиться!».

Потрясающе. Отличное начало, ничего не скажешь. Я со вздохом говорю:

– Ладно, пошли в гостиную.

Вонн идет за мной по облицованному мрамором широкому коридору, сжимая свою огромную холщовую сумку с таким видом, как будто боится, что я ее отберу. Я веду ее в огромную медиакомнату и жестом указываю на диван.

– Садись. Будешь что-нибудь пить? – Я иду к бару и открываю блестящий холодильник. – Есть пиво, кола, апельсиновый сок, вода…

– Воды, пожалуйста.

Я беру ей бутылку воды и бутылку пива себе, а затем сажусь рядом на диване.

– Есть хочешь?

– Я дома поела. – Она что-то смотрит в телефоне, явно увлеченная увиденным на экране, но когда Тай идет к двери, вскидывает голову и встревожено спрашивает: – Ой, вы куда?

– Оставлю вас вдвоем, – он слегка улыбается, – у вас же как бы свидание и все такое.

– Пожалуйста, не уходите! – вырывается у нее. – Вы можете остаться с нами. Давайте поиграем в «Монополию» или еще что-нибудь в этом роде.

Я стискиваю зубы. Серьезно, она умоляет Тая не уходить? И предлагает поиграть в настолку? На, мать его, свидании?

Никогда в жизни не чувствовал себя настолько задетым.

– Хм… звучит неплохо, но я, пожалуй, откажусь. – Тай, подавляя смех, практически выбегает из комнаты и закрывает дверь.

Я откручиваю крышку и гневно смотрю на нее:

– Серьезно? В «Монополию»?

В ее карих глазах вспыхивает раздражение:

– Да брось, можем не играть. Я взяла с собой книгу.

Чтобы подтвердить это, она засовывает руку в свою монструозную сумку и вынимает книжку в бумажной обложке. Названия мне не видно, да оно мне и не интересно. Но это невыносимо.

– Ты понимаешь, что миллионы девушек готовы драться за то, чтобы оказаться здесь, рядом со мной? – выпаливаю я.

Она открывает книгу, даже не глядя на меня.

– Правда? Тогда почему ты платишь за это мне?

Я ощетиниваюсь, но решаю это не комментировать.

– Убери книгу, – командую я.

– С чего бы? Это же ненастоящее свидание.

– Ты сама только что сказала: я плачу тебе, чтобы ты здесь находилась, и не собираюсь тратить свои заработанные деньги на то, чтобы смотреть, как ты читаешь. – Я мрачно смотрю на нее. – Я буду решать, что мы будем делать.

В ее глазах на мгновение вспыхивает ярость, но она как-то умудряется справиться с собой. Очень медленно закрывает книгу и убирает ее в сумку, а затем, как примерная ученица, кладет руки на колени.

– Хорошо. Чем тебе хотелось бы заняться, Окли?

– Зови меня Ок.

– Нет, спасибо. – Она фальшиво улыбается. – Так чем тебе хотелось бы заняться?

Я так же фальшиво улыбаюсь в ответ:

– Целоваться.

Вонн чуть не подскакивает от ужаса:

– Фу, ни за что!

Фу?

Я стискиваю зубы:

– Можешь не притворяться, что я тебе не нравлюсь. Я вижу, как ты на меня смотришь.

– И вовсе я на тебя не смотрю, – краснеет она.

– Ну конечно. Вчера в ресторане ты все время пялилась на мои руки. – Я нахально улыбаюсь и несколько раз сгибаю и разгибаю руку, напрягая мышцы. – Любишь, когда поигрывают мускулами?

Она краснеет еще сильнее:

– Перестань вести себя как придурок.

– А ты перестань притворяться, что я тебе не нравлюсь.

Вонн смотрит на меня целую минуту, и на ее лице смущение сменяется гневом, а потом шоком.

– Ты самый тщеславный человек, какого я только видела в своей жизни.

Я пожимаю плечами.

– И еще кое-что. Даже если бы ты мне нравился, я бы все равно не стала с тобой целоваться. Потому что у меня есть парень, если ты забыл.

– Угу. АА.

– УУ! – ворчит она.

Я помню, просто мне нравится ее злить. Если она на меня злится, значит, не игнорирует. Не люблю, когда меня игнорируют.

– Тебе все равно придется когда-нибудь со мной целоваться. Это часть договора, – напоминаю я.

– Да, но не обязательно делать это по-настоящему. Большая разница.

Я разражаюсь хохотом. Вот, значит, как она себе это объясняет?

– Серьезно? Наши губы соприкоснутся. Мои руки будут касаться какой-нибудь части твоего тела. Может, задницы. Или волос. И мой язык будет внутри твоего рта.

Ее глаза снова вспыхивают – но на этот раз уже не только от злости. Хотя, конечно, мне могло показаться.

– Я хорошо умею управляться с языком, Вонн, – улыбаюсь я. – И рано или поздно тебе предстоит в этом убедиться.

– Я не буду делать ничего подобного, – возмущенно выпаливает она. – Никто меня не предупреждал, что придется делать такие вещи!

Я не успеваю сдержаться: