Это самое

Когда ненастье, настигая нас,в конце концов за дверью остается,когда огню дровами воздаетсяи, дым в глаза пустив, пойдёт он в пляс,когда сидим меж печью и окномвтроём, считая тень и отраженье,и слушаем поленьев треск ружейныйи плеск весла, зовущийся дождём,тогда – пускай низложен самовар,но чайник подхватил кипящий скипетр! —пока второй стакан ещё не выпити пламя испускает саламандр —отрадно, глянув за окошко, в темь,протягивать к огню живому ногии полагать, что мы не одиноки,мы, то есть отражение и тень.

Питер Брейгель

1

С начала до скончания веков

жуёт густёрка тощих червяков,клюёт личинку, ладящую кокон,затем, чтоб жировал трёхлетний окунь.Не в том ли назначение реки,чтоб щука нагуляла балыки,когда между крутыми бережкамиволна кишит плотвой и окушками.И вспоминаю, рыбу-фиш жуя:о, как переливалась чешуя!..Большие рыбы пожирали малых,чтоб я, венец творения, умял их.Но первый, окажусь и я в конце,когда, живую замыкая цепь,меня взашей с вершины иллюзорнойсгоняет червь, добыча рыбы сорной.

2

Ужели ты спасал от кривды,попав Антонию во щи?Увы, карельские акридыбиблейским не в пример тощи.

Но дьявольски прыгучи, безднаизмыслила трамплин-лопух.И схимник поминает беса,ловя кузнечика в клобук.А зинзивер, поправ надежды,стрекочет злобно из травы,что ты и тела не натешишь,и душу не спасёшь, увы…1986

«Веселяся да играя…»

1

Веселяся да играя,словно загулявший зять,дожил я, дошёл до края,«здравствуй» некому сказать.Свечка папиросы тлеетпред иконою окна.Только силы не имеет,за три шага не видна.

Пусто в сердце. Пусто в доме.А в окно посмотришь днесь —лик у Спаса зол и тёмен,словно не Отец, а тесть…

2

В собственной душе копаясь,в собственном соку варясь,я вдыхал такую пакость,я топтал такую грязь!У суглинка той низинынет травы, помимо мха,несть древес, опричь осины,и на свете нет греха,и порока нет такого —сколько их на дне мирском! —что не сыщет себе кроватут, на кочке, под суком.Вот гордыня, опираясьна ходули-костыли,ковыляет, словно аист;

вот опальный властелин,гнев колотится, как окунь,угодивший на кукан,и задрал по-пёсьи ногулюбострастия канкан.Зависть тварью подколоднойжалит каждый божий бок,и похмелья пот холодныйжадность собирает впрок.Знал ли я, когда в ту яму,любопытствуя, глядел —знал ли, ведал, как отпряну.Господи, но где предел?Всюду, словно вши в бешмете,бесы мелкие кишат,и страшит твое бессмертьепуще гибели, душа!

Литовская ода

Станиславу Ракштелису