Это «Секрет»? Игра в «Битлз»

У альбома «Ленинградское время», как мы уже недавно говорили, источников вдохновения значительно больше, и большинство из них намного современнее. Заглавная песня[12] очень похожа на Money for Nothing группы Dire Straits, «Домой!»[13] целиком навеяна Билли Джоэлом, впрочем, начало-то просто впрямую отсылает нас к Back in the USSR. «Лиза» по смыслу полностью повторяет опять же битловскую Lucy in the Sky with Diamonds, при этом гитарное соло явно позаимствовано у Роберта Фриппа. А вот «Мама» отдает дань Фредди Меркюри и мелодией, и смыслом, и манерой исполнения, и даже заглавием, и уж, давайте вспомним, что «Беспечный ездок»[14] само заглавие свое взял из культового голливудского фильма…

Ну что, поймал я секретов? Уличил? Прижал к стене? Да ничего подобного. Чего вы хотели в стране, где даже нынешний сопредседатель Российского Авторского Общества свой базовый капитал сделал на краденой мелодии? А ведь он нигде и никогда не заявлял, что «играет в Леонарда Коэна»…

Впрочем, наша эстрада привыкла к этому явлению еще в послевоенные годы, ведь советская реальность прямо-таки подталкивала композиторов к беззастенчивому заимствованию.

Помню, как в глубоком детстве я попал в дом к композитору Модесту Табачникову и, увидев огромный, похожий на древний саркофаг, ламповый «Грюндиг», видимо, еще довоенного производства, спросил:

– Дядя Моня, а что это?

– Ой, Сегежа… Это мой сундук с деньхами!

Тогда я не понял этого ответа, но потом, уже во взрослом состоянии, узнал, что аж до 60-х годов простым гражданам СССР иметь в домах коротковолновые приемники не разрешалось. Они стояли только у людей, обладавших особыми заслугами перед страной, и, после написания знаменитой «Давай закурим» и лирико-патриотичного шлягера «Городу моря», композитор Табачников, конечно же, вошел в эту категорию.

Уж не знаю, кто привез ему «Грюндиг» в качестве трофея из военной Германии, но европейских и американских мелодий из этого сундука было изъято немало. Удивительно только то, что при этом изъятии все западные шлягеры моментально становились патриотичными советскими песнями!

Да и не один он такой был! Вот сегодня, когда тот железный занавес рухнул, и поле западной эстрадной музыки для нас открылось, пройдитесь внимательно по произведениям Дунаевского, братьев Покрасс, Блантера, да и всех других, имевших в доме подобный «сундук». Ой, как много интересного обнаружите!

Сам Вася Соловьев признавался, что его знаменитый дедушка свое депутатское ухо к коротковолновому приемничку нет-нет, да и прикладывал…

Сегодняшняя ситуация отличается только тем, что залезать в этот сундук нужно чуть поглубже. Ни в коем случае не стоит шарить в хит-парадах Штатов, Великобритании, Германии, Франции… Ведь есть же Австралия, Канада, Южная Африка, Израиль, в конце концов…

А «Секрет»… Они же изначально и заявили – играем в «Битлз»! Вот игра у нас такая, так что оно вам надо, чтоб непохоже было?

Было, конечно, похоже, но это всем и нравилось.

«Кто хоть однажды видел это, тот не забудет никогда…»

Непосредственное начало этой истории я, пожалуй, опущу.

Долго соображал, как бы его описать, чтобы и смешно было, и допустимо для печати, но так и не придумал… Давайте так: на группу была приобретена видеокамера Panasonic NV-M9, на тот момент предельно крутая и суперсовременная. Естественно, для ее покупки был выдуман самый что ни на есть объективный предлог: мол, нужно снимать собственные выступления, чтобы потом вместе отсматривать и проводить работу над ошибками.

Все бы это правильно, только… Знаменитый американский фельетонист Арт Бухвальд, который много лет вел авторскую колонку в International Herald Tribune, в конце 70-х написал: «Давайте признаемся хотя бы сами себе в том, что домашнее видео мы изобрели с единственной целью – смотреть по ночам порнуху!»

Ну, а почему только смотреть, если ради дружеского прикола можно… и самим… чего-нибудь замутить?

В общем, при вылете из Свердловска (ныне Екатеринбург) секреты сидят в накопителе и ждут посадки в самолет.

Кстати, хорошее слово «накопитель», правда? Официальный термин советского времени, между прочим. Так называлась зона в зданиях аэропортов, расположенная между паспортным контролем, совмещенным с пунктом личного досмотра, и выходом на летное поле или к специальному автобусу. Нередко там не было ни туалетов, ни достаточного количества кресел для сидения, ну а уж о количестве времени, в течение которого там беспричинно приходилось томиться, я и не говорю.

Мы обычно называли этот «накопитель» отстойником, что абсолютно точно выражало отношение аэрофлотовских властей к серой человеческой массе.

Ну и, значит, сидит народ в бессрочном ожидании, зевает, протирая сонные после бурной ночи глаза. Читать? Да вы с ума сошли… Нечем, нечем пока!

И тут Фома неожиданно оживляется и произносит:

– Ребцы, а у кого камера, а? Дайте позырить, чего мы там вчера наснимали!