Это странное волшебство

Когда меня подняла вверх очередная волна, свет был не дальше чем в двухстах ярдах, даже пахло горючим. «Алистер» медленно кружился, направлял луч света в воду. Мне показалось, что Годфри наклонился за борт и что-то поднял. Может, мою туфлю? Он может посчитать ее свидетельством того, что я утонула. Или будет ходить вокруг нее кругами, пока меня не найдет…

Вдруг недалеко я увидела еще один свет, слабее, чем у «Алистера», и высоко поднятый. «Алистер» погасил свой луч. Зашумел другой мотор, второй источник света подошел поближе. Потом раздался крик. Старая шаланда из Кентромы решила посмотреть, что происходит в ее рыболовных угодьях… Мотор «Алистера» взревел и скоро затих вдали.

Тогда я закричала. Получилось очень тихо, но ветер подхватил крик, получилось похоже на чайку. Может быть, лодка из Кентромы пошла за «Алистером», не знаю, но ее свет исчез, и звук мотора затих. Я сосредоточилась на том, чтобы не только не тонуть, но еще и плыть.

И тут до меня дошло, что огни Кулуры у меня справа, а меня несет на запад намного быстрее, чем я могу плыть. Открытие подействовало, как укол бензедрина. У меня мозги прочистились. Конечно. Мы не доплыли до течения, которое отнесло Спиро в Албанию. И ветер восточный. Я так свалилась в воду, что меня должно нести на юго-запад. Тело Янни вынесло прямо к вилле Рота. Вряд ли святой Спиридон так аккуратно доставит меня домой, но, по крайней мере, если я смогу не утонуть и тихо двигаться, то, может быть, и выживу. Поэтому я плыла и молилась. Хотя святой Спиридон перепутался в моей голове с Посейдоном, Просперо и даже Максом, я была уверена, что молитва дойдет по назначению.

Через двадцать минут в более чем беспокойном море, которое билось о берег не больше чем в ста ярдах, я поняла, что ничего не выйдет. Шанс для Спиро и для меня – совершенно разные вещи. Течение оттолкнулось от скалы и понесло меня от берега в открытое море. До сих пор нужно было не тонуть и чуть-чуть двигаться на север, а теперь понадобилось плыть против течения, а сил не осталось. Руки стали ватные, тело свинцовое, я захлебывалась, и каждая маленькая волна меня почти топила.

Одна почти совсем утопила. Я проглотила больше воды, чем обычно, и в панике опять начала бороться. Вынырнула с вытаращенными глазами, забила по воле руками. Шум моря о берег доносился приглушенно, будто далеко, наверное, уши наполнились водой… Меня несло от берега и все время вниз, как будто я уже утонула…

Уже утро. Глупо бороться, сопротивляться, надо расслабиться, и скоро я опущусь на золотой песок, поставлю ноги на него… Сплю я, что ли? Мне снились миллионы таких снов, как я лечу в темноте, только музыка играла… Скоро проснусь, солнышко засветит, и придет Макс…

Он пришел. Поднимал меня. Прижимался и толкал меня вверх, в воздух из черного кошмара.

Я смогла дышать. Оказалась на поверхности, поднятая нечеловеческой силой, которая точно не могла родиться во мне самой. Я выплескивала море из больных легких, а подо мной повернулось огромное тело, подняло и бросило поперек течения. Прежде чем море снова схватило меня и утащило, я опять получила грубый удар и полетела вперед, прямо на скалы.

Огромная волна понесла меня, совершенно беспомощную, и бросила, как камень. Я упала на дно… Нет, распростерлась на песке, уже хваталась руками за берег, а море убегало назад, тянуло меня за собой и чмокало. Я всхлипывала, меня тошнило, я ползла вперед, пока волны от меня не отвязались и не ушли, разгладив исцарапанный мной песок. И я поползла дальше на твердый сухой берег.

У меня осталось смутное воспоминание, что прежде, чем потерять сознание, я посмотрела в море на своего спасителя. Он выпрыгивал из волн, будто хотел увидеть меня в безопасности, его черное тело сверкало, след на воде горел зеленым и белым. Звездный свет отражался от плавника. А потом он исчез, победный хлопок хвоста эхом отразился от скал.

И я упала на песок в футе от воды.

20

Высоко надо мной в небе висел свет. Скоро он превратился в лампу в окне коттеджа высоко у скал, но остался далеким, как луна. Не хочется даже вспоминать, как я тащила собственное тело в промокшей ледяной одежде по крутой скалистой тропе. Но думаю, мне повезло, что тропинка там вообще оказалась. Со временем я взобралась наверх и привалилась к старой оливе отдохнуть. Она росла у ручья, который пробегал под грубым мостиком и отчаянно бросался в море. Я с трудом различала небольшую долину, оливковые деревья, между ними – фасоль и кукурузу. Среди старых деревьев светились окна домов, шумели листья, а на землю падали твердые фрукты и стучали, как дождь. Под ближним окном чернели кусты.