Это ужасное поместье

Некоторое время спустя – девочке оно показалось вечностью – она решила, что хватит с неё на сегодня махать лопатой и толкать тачку через горы гниющей дряни.

– Сколько времени, Олив? Простучи мне ближайший час.

«Пять» – простукал ответ. Самое время для долгожданной ванны в одной из роскошных гостевых ванных комнат на первом этаже. Однако Этта решила сперва ещё быстренько заглянуть вглубь подвала. Взяв подсвечник и убедившись, что у неё есть запас спичек на случай, если прыгающее пламя погаснет, она отправилась на разведку. Кто знает, что может найтись в этом огромном подземелье за грудами мусора?

Миновав относительно небольшой участок, который они уже успели расчистить, она залезла на груду мусора и двинулась вперёд, осторожно передвигая ноги из опасений наступить на что-нибудь острое. На счастье, туфли у неё были на толстой подошве. Время от времени спотыкаясь о торчащие из общей груды остатки давно забытых предметов – искорёженных, погнутых, испачканных и неузнаваемых, она продвигалась всё глубже в тень.

Вот так выглядят долгие годы богатства и расточительства, сказала она себе. Рушатся здания, руины стираются с лица земли, но мусорные ямы вечны. Великолепное место, чтобы спрятать тут что-нибудь. Очень умно со стороны доктора Митили было отправить сюда Альманаха.

Огонёк свечки в руке девочки дрожал и съёживался от духоты. Пожалуй, пора поворачивать, пока она сама не задохнулась. И тут она зацепилась за что-то правой ногой и, чудом не выронив свечу, с криком рухнула на груду мусора. Свеча замигала, но всё же не погасла.

Затаив дыхание, Этта выждала, пока огонёк выровняется, а потом обернулась, пытаясь высвободить застрявшую ногу.

Носок туфли у неё угодил под изогнутый край какого-то деревянного предмета, торчавшего из мусора, точно корявый древесный корень. Подёргав ногой, девочка кое-как высвободилась и, потерев щиколотку, осторожно поднялась на ноги. Похоже, она потянула ногу не так уж сильно, так что могла стоять. С досады она пнула здоровой ногой предмет, о который споткнулась, – старое колесо, не до конца ушедшее в груды хлама. Вполне достаточное препятствие, чтобы поймать неосторожного исследователя врасплох.

Совершенно ни разу не волшебное, а значит, хуже чем бесполезное.

Олив что-то простучала по трубам.

– Если ты спрашиваешь, как я, то ничего, – сказала Этта. – Лучше присмотри, чтоб котёл у тебя там работал, а то теперь мне нужна не одна ванна, а две.

Трубы утвердительно звякнули ещё раз.

Этта двинулась обратно. Дух первопроходца в ней угас, руки были измазаны во всякой липкой дряни, по спине стекала какая-то слизь. Девочка от души радовалась, что завтра разгребать мусор снова отправится Альманах. А ей придётся лишь выписывать загадочные слова Вероники. А уж их значение она, Этта Джейкобс, рано или поздно поймёт.

Глава 16

Через три дня Альманах разгребал подножие здоровенной груды хлама, а Олив проверяла его новообретённые познания в её языке, рассказывая о своей прошлой жизни. Она родилась в богатой семье, но во всём остальном ей не повезло. Отец считал её собственностью, которую можно выгодно продать, а мать – обузой, которую надо поскорее сбыть с рук. Замужество казалось для неё единственной надеждой вырваться из дома, но найденный для неё жених оказался сущим кошмаром во всех отношениях: уродливый и злой вдовец, дети которого были старше её и заранее терпеть её не могли. Так что, когда загадочная мадам Ирис из далёкого поместья предложила ей шанс на спасение, Олив ухватилась за него не задумываясь. Никакое богатство не стоит того, чтобы приносить ему в жертву надежду на будущее счастье.

– А тут ты счастлива? – спросил Альманах. Совершенно искренне спросил. Сам-то он да, был, пусть и ненадолго, до того как мысль о злобном колдуне загубила всё счастье на корню.

Олив ответила: теперь у неё есть Уго. Он ценит её саму, какая есть, а не богатство, которое она может принести в семью.

– А ты не чувствуешь себя тут… в западне?

Не хотелось спрашивать вот так, напрямик. Наверняка она постарается уклониться от ответа. Но надо же знать. Если на самом деле никакого заклятия на поместье не лежит, а она тут не узница, то кто она такая?

Люди обычно считают, ответила Олив, что ты в западне, если не можешь сбежать. Но на самом деле из западни иной раз просто не хочется убегать.

– А с тобой как?

Олив молчала.

Вот в чём загвоздка. Она либо не может ничего добавить, либо не хочет. А значит, он так ничего и не узнал. Что такое этот особняк? Западня, из которой у них с Эттой ещё есть шансы выбраться, или обитель призраков, в число которых, возможно, им и самим предстоит попасть, когда вернётся неизвестный чародей?