Это ужасное поместье

Письмо, которое она написала сама себе и о котором потом напрочь забыла, из случайного заклинания превратилось в обычные слова, а потом и вовсе в ничто.

Не расцепляя рук, Этта с Альманахом подняли их над головами, вместе с другими выжившими вопя от восторга – от радости быть живым.

Эпилог

Солнце едва проделало половину пути вверх по небу, как уцелевшие обитатели поместья наконец осознали, в каком положении очутились.

Пусть их и окружали груды ценных вещей, однако не было ни еды, ни воды, ни хоть какого-то убежища. Те из них, кто помоложе, возможно, и переживут ночь – но как насчёт остальных? И как насчёт следующей ночи? Все они пришли в поместье, ища приюта от реального мира, и, вернувшись в него, обнаружили, что он не стал к ним добрее.

Горничной или мальчику на побегушках, леди или лорду – одиннадцати выжившим некуда было идти. У каждого из них не было никого, кроме друг друга.

Чародейка сжалилась над ними. Вынув из одного кармана изящную ручку, а из другого свиток плотного пергамента, она что-то быстро и уверенно написала.

– Держите. – Она сунула законченный документ в руки Этты, уловив, что девочка говорит от общего имени. – Это заколдованная, а потому имеющая полную законную силу купчая, передающая Стормлей и земли вокруг вам. Вам всем. Постройтесь здесь заново или же сожгите развалины и засыпьте солью – мне всё равно. Я достаточно богата. Всё это теперь ваше, поступайте как знаете.

– Что-что? – переспросила Этта, ошеломлённо глядя на свиток. – Не шутите так. Это слишком жестоко.

– Я? Шучу? Когда одно-единственное неуместное слово может всё погубить? Никогда ещё я не была более серьёзна – и знаю, что вы тоже не шутили, когда говорили, что это ваш дом. Слова, знаешь ли, обладают силой, даже если ты не волшебник.

Этта открыла было рот, но закрыла снова. Что сказала бы Катти, узнай, что её младшая сестричка держит в руках магическую дарственную на дом, стоящий больше, чем вся их деревня целиком? Пожалуй, стоит послать старшей сестре коротенькое письмецо.

Альманах был поражён не меньше её. Для мальчика, который не так давно радовался уже самой возможности выбраться из приюта, получить в подарок дом и поместье было немыслимой щедростью за гранью реальности.

– Вам, разумеется, понадобится помощь, – продолжала чародейка. – Крестьяне из Нижнего Рудмера примут вас как родных, если вы назовёте моё имя и скажете, что я отдала вам поместье. Там сыщется чародей, который поможет с планированием и постройкой дома. Вам сейчас по средствам нанять чародея. Продайте что-нибудь из вещей, которые я спасла из дома. Единственное, чего я не видела, это мой портрет…

– Он в конюшне, цел и невредим, – сказал Альманах.

– Его мы не продадим никогда, – добавила Этта.

– Отлично. Большего я и не прошу. – Она обняла детей и улыбнулась взрослым, столпившимся вокруг. – Теперь это ваш дом. Оставляю вас самих решать, какую форму он обретёт.

Выжившие немедленно затеяли жаркий спор о том, что делать, но спор этот был не из ожесточённых. В основе его лежало обилие взаимоисключающих возможностей, а не общее отчаяние.

– В первую очередь – главное, – сказал Альманах. – Надо разобрать развалины на строительные материалы. Уверен, многое можно будет использовать вторично. Например, из камней старой башни выйдет отличная стена. Остаётся только найти их…

Он уже представлял себе дом, откуда и вправду не захочется уходить, в отличие от приюта, по которому он немного скучал, но куда ни за что не желал вернуться. Он понятия не имел, как именно должен выглядеть новый особняк, но у него будет в этом особняке доля – как и у всех, кто стоит сейчас вокруг. И у Джоша тоже. Как только появится минутка, он непременно напишет в приют и пригласит друга присоединиться.

Возникший у Альманаха образ отнюдь не противоречил ни загаданному доктором Митили дому отдыха для учёных, ни оздоровительному курорту леди Симоны, тщательно возделанному саду Сайласа, ни мечтам прочих. Но Этта знала – сами по себе никакие мечты в жизнь не воплотятся.

– Потребуется уйма работы, – сказала она. – Придётся разделить всё на отдельные задачи и поручать тем, кто способен эти задачи выполнить. Я даже толком не представляю, с чего начать!

– Кажется, ты уже начала, – с улыбкой заметил Альманах.

С головой уйдя в жаркое обсуждение планов, никто и не заметил, как чародейка отвернулась и побрела прочь. На лице её застыла гримаса с трудом скрываемой боли. Погрузившись в воспоминания детства, она шагала по знакомой аллее к воротам. Туда, где когда-то находились ворота, поправила она себя, увидев вместо них ржавые осевшие развалины. Стены по обеим сторонам ворот ещё стояли – но лишь чудом. Часть камней осыпалась, густые поросли теснились у подножия стен, запуская жадные побеги в стыки меж плит.

Пройдя в уже ничем не преграждённые ворота, чародейка ощутила, как с плеч её спадает тяжкий груз, хотя до сей минуты и не подозревала, что он давил на неё.