Это внутри

Вполне ожидаемо поползли слухи о нечистой силе, всплыли всевозможные рассказы об аномалиях, замеченных жителями округи со времен основания поселений. Люди присматривались друг ко другу, тени казались щелями в иное измерение, а туманные клочья — духами, тянущими щупальца в надежде поживиться зазевавшимся прохожим. Говорили о полтргейсте, перебившем чашки в доме Терренсов, о черных овцах с огненными глазами, о говорящих зеркалах… Половину историй образовывали пересказы о некоем знакомом, однажды увидевшем нечто; другая же половина изначально выдумывалась на ходу, и каждый рассказчик страстно клялся перед восторженными слушателями, что говорит истинную правду. И те, и другие прекрасно понимали, что в ожидании официального объяснения происшедшему играют в древнейшую игру “Напугай меня”. Все получали от этого массу удовольствия, ведь испортить эту забаву можно было, лишь признавшись в ней самому себе.

В конце концов копы наткнулись в соседнем городке на агрессивного наркомана, недавно сбежавшего из клиники. Он скрывался у своей тетки, в момент облавы был абсолютно невменяем. В подвале нашли снаряжение для промышленного альпинизма, и этот факт поставил в деле окончательную точку. Конечно, оставалось еще множество невыясненных подробностей, но основная волна ажиотажа схлынула, оставив после себя вытоптанный луг, тысячи лайков в соцсетях и полную кассу в “Эдельвейсе”.

***

Мокрый асфальт сверкал и переливался огнями. Рекламные неоновые надписи расцвечивали переулок ядовитыми бликами, придавая происходящему внизу вид эффектной постановочной съемки.

“Это Лос-Анджелес, разве здесь бывает по-другому?”

Костяшки пальцев саднило, он был пьян и не рассчитал силу удара, но эти парни напросились сами. Луис отшвырнул отключившегося противника и с улыбкой повернулся к остальным. Азарт мешался с алкоголем в крови, наполняя тело искрящимися пузырьками. Сейчас можно было не сдерживать яростное веселье, наполняющее его всякий раз в подобных обстоятельствах, казавшаяся безумной улыбка работала на него. Глядя на стремительно меняющиеся выражения лиц двух крепких мужчин, Луис рассмеялся и направился к ним. Любимая игра — умело манипулируя эмоциями оппонента, наблюдать за мгновенным переходом от уверенности в своей силе к ледяному ужасу осознания хрупкости собственной жизни.

Пластиковая лента флажков, развешанных по улице в честь Дня Колумба, показалась одному из нападавших способом склонить чашу весов в свою пользу. Он попытался накинуть цветастый жгут на шею Фернандеса, но Луис молниеносно подался вбок, сбрасывая противника, и, уложив на асфальт, заломил его руку в жесткий захват. Третий головорез достал нож и бросился выручать приятеля. Возиться с лежащим парнем не было времени. Раздался глухой треск и крик. Со сломанным плечом не попрыгаешь. Мужик с ножом приближался.

“Хоть бы держать его выучился правильно, ушлепок,” — подумал Фернандес, вышибая финку ногой.

Ребро ладони Луиса с хрустом врезалось парню в кадык. Все трое нападавших теперь лежали на земле, напоминая бесформенные мешки с мусором. Луис убрал волосы с лица и выпрямился, оглядывая поле боя в поисках своей сумки, с попытки кражи которой все началось. Звук женского голоса заставил его обернуться.

— Неплохо… Совсем неплохо для нетрезвого агента в бегах...

У входа в переулок стояла тонкая темная фигура, свет уличных фонарей бил ей в спину, не позволяя разглядеть лицо, только ореол огненных волос. Она держала в руках удостоверение сотрудника ФБР. Пластик блестел, отражая неоновые огни. Луис озадаченно похлопал себя по груди, он помнил, что карточка лежала во внутреннем кармане куртки. Теперь ее не было на месте.

“Любопытно”.

Тонкие каблуки с металлическими набойками процокали по мокрому тротуару, острый сапожок брезгливо ткнул в щеку одного из лежавших, поворачивая его лицо к свету. Женщина протянула Луису удостоверение.

— Могу я угостить вас, агент Фернандес? Что предпочитаете? Скотч? Бренди?

Женщина была изысканно одета, не слишком молода. Царственная осанка и волосы, рыжим водопадом окутывавшие плечи, придавали ей утонченный шарм. Луис ухмыльнулся.

“Идеальное завершение сегодняшнего вечера”.

В пабе было на удивление тихо. Рыжая уверенно прошла вглубь зала и села на кожаный диванчик у окна. Заведение находилось на верхнем этаже, стеклянная стена открывала вид на “золотой” бульвар города, пустынный и немой в этот поздний час.

Сделав глоток, Луис одобрительно прищелкнул языком — в стакане переливался медным огнем душистый Спрингбэнк*.

— Кто ты такая?

— Можете называть меня… Мара.

— Как и когда тебе удалось обшарить мои карманы… Мара? — он в точности скопировал ее интонацию.

— Пусть это пока останется маленьким секретом, мистер Фернандес. Но возможно, вы раскроете его, если примете мое предложение.

— Обычно я сам делаю предложения женщинам, — сверкнул зубами Луи.

Женщина пригубила вино и окинула его оценивающим взглядом.