Это внутри

— Мама, у меня попа промокла!

Дина засмеялась.

— Ну конечно, шина-то висела под дождем! Иди переоденься и умойся, наконец. Завтрак на столе.

Эбби взбежала по ступенькам и, сбросив сапожки с приставшими к ним стебельками бурой травы, скрылась в доме. Дина уже собиралась пойти на кухню, чтобы налить себе кофе, как вдруг к воротам подъехал синий Додж, из машины вышел Тайлер. Дина с трудом справилась с мгновенным детским желанием вбежать в дом и захлопнуть дверь.

— Доброе утро! — Хупер подошел к крыльцу, — малышка еще спит?

— Что ты здесь делаешь?

— Я все еще должен тебе кофе, забыла?

— Упрямец, — хмыкнула Дина, — боюсь, у меня нет настроения куда-то идти.

— И не надо, всё необходимое я принес с собой, — Тайлер похлопал по звякнувшей сумке.

— Тай! Ура! — из дома выскочила Эбби.

Хупер улыбнулся.

— Привет, пичужка. У меня тут лежит кое-что интересное. Обещаю, вам понравится. Отведешь меня на задний двор?

Эбби с любопытством взглянула на сумку и потащила Хупера за дом. Дина закатила глаза и последовала за ними.

Тайлер отмерил маленькой ложкой молотый кофе и сахар, и добавил два зеленоватых зернышка кардамона.

— Такой кофе кипятят трижды, чтобы добиться бархатистого вкуса.

Шипящий газовый огонек отражался в боку медной турки голубыми жемчужинками. Дина высыпала на ладонь темные зерна и с любопытством вдохнула горький запах. Эбби, рассматривающая маленькую кофейную мельницу, ахнула и бросилась к противоположному концу стола. Тай держал в руке крохотную чашку, переливающуюся цветной эмалью.

— Это назвается финган*, у меня таких шесть, на всех разные звери и птицы.

Он оставил Эбби любоваться этой кукольной посудкой и снял турку с огня. Налив порцию душистого напитка, Тай сначала пригубил сам, потом передал чашку Дине.

— По традиции, хозяин должен сначала сам попробовать кофе, показывая гостю, что напиток не отравлен, — пояснил он.

Эбби убежала в дом, чтобы принести кукол и поиграть в чаепитие.

— Кто научил тебя этому? — спросила Дина, осторожно сделав глоток.

— Имран. Деревенский педиатр из поликлиники рядом с базой, где я пробыл полгода. Остальные врачи уехали еще до того, как туда пришли союзные войска. Имрану приходилось замещать всех специалистов сразу, — Хупер задумчиво покрутил чашку в пальцах, — Он хорошо говорил по-английски. Помогал вести переговоры с местным начальством. Расспрашивал нас о том, как устроена жизнь в Америке, и сам много рассказывал, объяснял всякие тонкости — если находил слушателей, конечно.

— Настоящий герой, — заметила Дина, — остаться на оккупированной территории, посреди этой разрухи, кишащей вооруженными  чужаками...

Тайлер поднял на нее глаза.

— Его убили джихаддисты сразу после того, как мы ушли. Сожгли живьем. За то, что он осматривал и лечил женщин, которым некуда было больше обратиться за помощью.

Дина стиснула зубы и выдержала его взгляд.

— А может, за то, что он сотрудничал с оккупантами? Ты видишь лишь одну сторону медали. Вас посылают рушить и убивать вслепую, не показывая общей картины!

— Кто может похвастаться тем, что видит ее, эту общую картину? — парировал Тайлер, — по-твоему, о чем думают солдаты, лежа в постели после отбоя? О девках? — он насмешливо поднял бровь и заметив краску на ее щеках, понял, что попал в цель. — Не без этого, признаю, — поднял руки Тай, — но львиная доля размышлений приходится на вопрос “Зачем мы здесь?”

Он помолчал и продолжил:

— Когда ежедневно видишь, как погибают люди, перестаешь делить их на своих и чужих. Иногда получается хоть кого-то спасти… Даже не обладая всей информацией, можно поступать правильно и делать, что должен. Это лучше, чем сложить руки и не делать ничего.

— Звучит узко, — фыркнула Дина.

— Зато честно, — отрезал Тай.

Эбби приволокла пеструю сумку, набитую игрушками, и, прихватив цветные посудинки, уселась на скамейку в дальнем углу двора. Дина поставила на стол сверкающую чашечку.

— Кофе необычный, скорее напоминает какао. Но мне понравилось.

Тайлер кивнул, глядя на далекие вершины, залитые солнцем. Птицы вспорхнули с дерева и прозрачным облачком устремились к шоколадным квадратикам сжатых полей.

— Я зайду сполоснуть посуду? — спросил Тай, —  Если не смыть кофе с меди сразу, то потом придется помучиться.

— Я думала, у мужчин мытье посуды считается признаком слабости, — бросила Дина, поднимаясь.

— У всех свои недостатки, — отозвался Хупер.

Кухню заливало солнце, на столе вперемешку с остатками завтрака лежали осенние листья.

— Эбби собирает коллекцию, — ответила Дина на вопросительный взгляд Тайлера.

Он закатал рукава и подставил турку под струю воды. Медные бока посудины были покрыты чеканными вмятинками, бросавшими на стены горошины света. Картина дышала такой безмятежностью, что Дина наконец решилась задать давно мучивший ее вопрос.

— Как рука? — нарочито небрежно бросила она, перебирая глянцевые листья.

Хупер выключил воду, звякнула отставленная в сторону турка. Затянувшееся молчание заставило сердце Дины тревожно забиться, она боялась встретиться с Тайлером взглядом. Напряжение нарастало с каждой секундой.

— Ты знал.