Это время

Все говорят:«Его талант — от бога!..»А ежели — от черта?Что тогда?..Выстраиваясь медленно в эпоху,ни шатко и ни валкошли года.И жил талант.Больной.Нелепый.Хмурый.Всего Гомера знавший назубок…Его считалсвоею креатуройтогда еще существовавшийбог.Бог находил, что слог его прекрасен,что на земле таких —наперечет!..Но с богом был, конечно, не согласентогда еще не отмененныйчерт.Таланту черт шептал:«Опомнись,бездарь!Кому теперь стихи твои нужны?!Ведь ты, как все,погибнешь в адской бездне!Расслабься!Не отягощай вины…»И шел талант в кабак.И —

расслаблялся.Он пил всерьез!Он вдохновеннопил!Так пил,что черт глядел и умилялся:талантсебя талантливогубил!..Богтоже не дремал!В каморке утлой,где — стол,перои пузырек чернил,бог возникалраскаяньем наутро,загадочными строчкамидразнил…Вставал талант,почесываясь сонно.Утерянную личностьобретал.И банкаогуречного рассолабыла ему нужнее,чем нектар…Небритый.С пересохшими губами.Упрямо ждал ончаса своего…И строкина бумаге

проступали,как письмена,—отдельно от него!И было столько гнева и напорав самом возникновеньеэтих строк!..Талант, как на медведя,шелна бога*И чертаскручивалв бараний рог!..Талант работал.Зло.Ожесточенно.Перо макаяв собственную боль.Теперь он богом был!И был он чертом!А это значит:былсамим собой!И восходило солнценад строкою!..Крестился черт.И чертыхался бог.«Да как же смог оннаписатьтакое?…А онеще и не такоемог.

CTACИСУ КРАСАУСКАСУ

Этого стихотвореньяты не прочтешьникогда…В город вошли,зверея,белые холода.Сколько зима продлится,хлынувши через край?Тихов твоей больнице… —Стаська,не умирай!..Пусть в коридоре голом,слова мне не сказав,ставший роднымонкологвновь отведет глаза.В тонкой броне халатамедленно я войдув маленькуюпалату,в тягостнуюбеду…Сделаю всекак нужно,слезысумею скрыть.Буду острить натужно,о пустяках говорить,врать,от стыда сгорая!..

Так и не разберу:может быть, мыиграемобав одну игру?!Может,болтая о разном,—очень еще живой —ты между темпрекраснознаешьдиагноз свой!Может, смеешься нарочнов этоти в прошлый раз,голову нам мороча,слишком жалеянас?!…В окнах —больших и хмурых —высветитсяответ.Как на твоих гравюрах —белый и черныйцвет.И до безумия простоканетв снежный февральстрашная эта просьба:— Стаська,не умирай…

"Так вышло..."