Этот безумный мир

Иду вдоль речки. Речушка мелководная, узенькая и грязная. Берега камышом поросли и ветхий мостик на другой берег перекинут. Как же к ним в деревню машины проезжают? Через этот мост им не проехать — проломится, тут и идти-то страшно, не ровен час, провалишься, и ноги переломаешь.

В Смолкино дома стоят вокруг широкого луга, ещё одна улица уходит влево и упирается в лес. В деревне тихо, спокойно, никакой суеты. Сразу бросился в глаза дом под красной крышей за высоким забором. По пути, пытаюсь сообразить, как вызвать хозяев. Наверное, в окошко постучу, если калитка есть в палисаднике. Интересно, во дворе есть собака? Может, она своим лаем оповестит хозяина, что у ворот стоит гостья?

На моё счастье со двора вышел седовласый старик лет восьмидесяти, низкорослый, крепкий и краснощёкий. Улыбка приветливая, добродушная. В деревне считается событием появление «чужака», вон и соседка вышла из калитки посмотреть, кто пожаловал к Петру Ивановичу. Она громко поздоровалась и я с удовольствием ответила ей.

— Мне бы Петра Ивановича найти. Охотника, — обращаясь к старику сказала я.

Мужчина широко улыбнулся и, самодовольно покряхтев, торжественно сообщил, что это он и есть.

— Прямо в яблочко попали.

Вот так удача! Поверить не могу, что сразу нашла нужного человека, и мне не пришлось бродить по деревне.

— Я бы хотела побеседовать с вами, Пётр Иванович. Меня интересуют происшествия… мистические происшествия, — уточнила я. — Наверное, за долгие годы жизни вам посчастливилось наблюдать необъяснимые события, произошедшие в здешних лесах.

— Вон как? Кореспонденша? — громко, я думаю, для соседки произнёс он. Похвастался старый. — Ладно, заходите в дом, — пригласил меня Пётр Иванович и поплёлся к калитке. Я поспешила вслед за хозяином — раз он меня пригласил в дом, значит, ему есть чем поделиться.

Двор ухоженный, лужайка и дорожки камнем вымощены. Хозпостройки добротные. Куры по двору ходят. Слышно, как хрюкают свиньи в хлеву. Наверное, и корова есть в хозяйстве, и теперь на лугу пасётся с другими. А собаки нет. Странное дело, как же он живёт в деревне без собаки? Хотя, у моей бабули тоже не было собаки, только кошка Мурлыка.

Тем временем мы поднялись по ступенькам на крыльцо под навесом. Хозяин снял сапоги и оставил их у порога. Я последовала его примеру и тоже разулась. Домашних тапочек у порога нет, значит, буду в носках по дому ходить.

В сенях мрачно. Пахнет сыростью и мышами. Из сеней мы вошли в просторную кухню. Из кухни две двери в другие комнаты. Проходя мимо одной, я успела заметить убранство, телевизор на невысокой тумбочке, диван старинный и шкаф с зеркалами. Это, как говорили в старину «красная комната», или зал. Другая дверь плотно закрыта, наверное, там спаленка. Кроме хозяина в доме никого нет.

— Я один остался, — сказал Пётр Иванович, заметив мой блуждающий взгляд в поисках ещё кого-нибудь из жильцов дома. — Жена померла, а дети в город уехали. — Хозяин покряхтел, то ли ругаясь, то ли сожалея о чём-то. — Сейчас будем чай пить. Вы садитесь за стол, — предложил он.

— Спасибо, — поблагодарила я хозяина и села на табурет у стола.

Окошко из кухни открывает вид на огород. Плодовые деревья, кустарники и огромный участок земли.

— Большой огород у вас, — сказала я, чтобы не молчать.

— Он у меня до самой реки простилается. Раньше я его весь засаживал, а теперь и половину с трудом осваиваю, — пожаловался Пётр Иванович.

— А на охоту ходите?

— А то! — хвастливо произнёс хозяин.

— Ух ты, — удивилась я. — И на кабана?

— Раньше с Кузьмичом ходили, царствие ему небесное, а теперь я только на зайца хожу, да на птицу.

Вот жил человек, трудился, страдал и радовался, старался ради семьи, а теперь остался один. Друг Кузьмич и тот помер. Всё-таки ужасная штука старость. Стремиться больше не к чему — всё что любил и к чему был привязан, обратилось в дымку воспоминаний. Ну и к чему она теперь — мудрость? С кем ею делиться, если рядом никого не осталось. Дети и те в город укатили.

Пётр Иванович возится у плиты, а я разглядываю деревенское жилище. Печка русская.

Шкафчики для посуды на стене. Холодильник старенький «Саратов». На полу ковёр потёртый с едва проступающими узорами. А, в общем, чисто и уютно. В углу стоит сейф. Зачем он мужику в деревне?

Хозяин перехватил мой любопытный взгляд и с улыбкой объяснил, что теперь оружие положено в сейфах хранить, а раньше ружьё на стене висело.

— Жена моя в правлении работала. А когда их расформировали, так она и перевезла сейф домой. Я не знал для чего его приспособить, а он вон как пригодился.

Пётр Иванович кряхтит и почёсывает затылок. Глаза на мокром месте — ему тяжело вспоминать былое. Всегда теряюсь, когда общаюсь с пожилыми людьми, как будто испытываю вину, что ли. Ну, в смысле вину за то, что я молодая и у меня всё ещё впереди.

Но ведь когда-нибудь и я превращусь в старуху.

Чёрт, даже думать об этом неприятно.