Этот добрый жестокий мир (сборник)

Годичный контракт Ольги Волевой заканчивался через неделю. А еще через полторы она улетит на Землю в комфортабельной каюте «Гелиополя». Улетит домой, где ее с нетерпением ждут родители, Серж, а главное — ждет Инулька. Как старшему сотруднику администрации базы, ей полагались ежедневные десять минут связи с Землей. Почти все они уходили на общение с дочерью. Подумать только, Инульке уже шесть лет! Как она, должно быть, выросла за этот год. В последние дни десять минут личной связи стали самым важным делом для Ольги. И еще — ожидание отлета на Землю. Потому что все свои обязанности на «Кассини» он выполнила, отчеты дописаны, картотека сверена. Осталось передать дела сменщице и паковать чемоданы… Но руководство базы посчитало иначе.

Тем же рейсом, что и сменщица, с Земли прилетела Айша Кортес, актрисуля, звезда экранов. И с ходу возжелала посмотреть на главную достопримечательность — бурильную установку на Титане. Как водится, залетной диве требовался сопровождающий, а на «Кассини» все сотрудники ужасно загружены. Кроме психолога, сдающего — но пока не сдавшего! — дела. Смуглую, идеально сложенную красотку с серебристыми волосами, умудряющуюся выглядеть лет на пять-семь моложе ее самой, хоть реально была на столько же старше, Ольга невзлюбила сразу. И не потому, что по милости актрисы придется под занавес контракта переться в командировку. На «Титане-Орбитальном» у нее не будет ежедневных десяти минут встречи с дочерью! В лучшем случае пару раз за неделю выкроят ресурсы на двух-трехминутный звонок.

Весь путь до Титана Ольга вознамерилась проспать — единственный способ не видеть актрису, сидящую в соседнем кресле. Однако исполнить задуманное не удалось.

Из дремы Ольгу вырвал сильный толчок. Подобное бывает, когда самолет проваливается в воздушную яму или мобиль внезапно и резко тормозит. Она так и подумала в первый миг. Во второй вспомнила, что сидит не в мобиле и не в самолете. В пассажирском отсеке космического корабля.

Ясное дело, толчок ощутили все.

— Это что было? — техник Саня Колобков поспешно возвращал кресло в стандартное положение.

— Может, в нас астероид врезался? — неуверенно предположила актрисуля.

— Типун вам на язык… извиняюсь.

Тряхнуло еще раз, пожалуй, сильнее, чем первый.

Корпус грузовоза начал мелко, но вполне ощутимо вибрировать.

— Кажется, мы меняем скорость и направление, — тихо заметил кибероператор Янек Зенгер.

Ольга и сама сообразила — ее прижало к левому подлокотнику.

— Ох_г не нравится мне это. — Колобков покачал головой. Дотянулся до панельки интеркома, включил: — Леон, ты меня слышишь? Что там у тебя?

Тишина. А в кресло вдавливало все сильнее, и к вибрации присоединился высокий, противный свист.

— Та-а-ак, — техник обвел взглядом спутников. — Думаю, надо сходить проверить, что у Леона случилось.

— Пожалуй, — согласился кибероператор.

Но встать ни Зенгер, ни Колобков не успели. Динамики интеркома ожили, прохрипели голосом пилота:

— Чрезвычайная ситуация. Из кресел не вставать, пристегнитесь. Сейчас жестко будет.

— Вот черти полосатые… — Колобков вновь оглядел спутников. Остановил взгляд на женщинах. — Пристегивайтесь, пристегивайтесь, это не шутка.

Упрашивать себя Ольга не заставила. Как могла быстро застегнула ремни, удерживающие ее в кресле. Затем повернулась к актрисе, уверенная, что та без подсказки не справится. На удивление, справилась. Не иначе, во время съемок натренировалась.

Корпус корабля продолжал вибрировать и свистеть, и хоть толчков больше не было, это не успокаивало.

— Похоже, мы падаем. — Колобков высказал то, о чем Ольга боялась подумать.

— Точнее, экстренно идем на посадку, — поправил друга Зенгер.

— Интересно, куда?

— А есть выбор?

И тут актрисуля не выдержала. Закричала в микрофон интеркома:

— Леон, Леон, вы живы?! Почему вы молчите?! Куда мы падаем?!

— Жив, жив, — ответ пришел не из динамиков, а из отворившегося люка в переборке. Пилот проворно нырнул в пассажирский отсек, захлопнул и задраил люк. Повернулся к пассажирам: — Все пристегнуты? Хорошо. А падаем мы…

Он не успел договорить. Этот удар был не чета двум предыдущим. Леона оторвало от пола, впечатало в переборку, отшвырнуло обратно, словно резиновую куклу. И Ольгу выдернуло бы из кресла, если бы не ремни, впившиеся в тело так, что в глазах потемнело и в ушах завизжало.

Нет, не в ушах и не в глазах. Это вскрикнула и тут же заглохла корабельная сирена. И освещение погасло.

— Приземлились… черти полосатые.

Ольге захотелось заорать от страха. Удержало лишь то, что актрисуля молчала.

Тускло зардели плафоны аварийного освещения. Понадобилось время, чтобы зрение приспособилось. А техник уже отстегивал ремни, поднимался с кресла:

— Целы?.. Ох ты ж!

Он кинулся к креслу актрисы. Только теперь Ольга сообразила, что там, навалившись на Айшу Кортес, лежит бесчувственное тело пилота.

— Доктор, доктор, посмотрите, что с ним.

Ольга не сразу сообразила, что обращаются к ней. Хотела возмутиться — какой же она доктор?! И сама поняла — возмущаться глупо.