Этот мир не выдержит меня. Том 3 (СИ)

Я промолчал, но ответ и не требовался. Сабалей уже поставил мне диагноз.

— Ты сошёл с ума, — подытожил он. — Я слышал, что раскаявшиеся часто теряют рассудок, но не предполагал, что их безумие может зайти так далеко!

Мужчина увидел клевец и сделал неверный вывод. Он принял меня за того, кем я не являлся. Переубеждать его не имело смысла — пусть думает что хочет.

— Позволь объяснить тебе, добрый юноша, — Сабалей продолжил свой монолог. — То, что ты задумал — не подвиг, а банальное самоубийство! Возможно, ты и сам этого не осознаёшь… Возможно, тобой движут скрытые от тебя самого мотивы… Но поверь, один человек не в силах победить четыре десятка — это попросту невозможно!

Он на миг прервался, набрал воздуха и решительно ответил на выдуманные им самим контраргументы:

— Да, ты можешь привести в пример славного мастера Ивэйна, выступившего против четырёх тысяч, или досточтимого рыцаря Байдара, схлестнувшегося на мосту с сотней разбойников, но пойми, их приключения — это всего лишь сказания, легенды, выдумки! Я и сам сочинил несколько поэм, воспевающих деяния славных воинов прошлого, но все они являлись лишь миражом, плодом моего воображения…

Сабалей говорил быстро, складно, даже красноречиво. Профессиональный балабол, сразу видно. Но, нужно отдать мужчине должное, балабол решительный — далеко не каждый способен броситься на вооружённого человека с голыми руками.

Я слушал Сабалея, а сам прокачивал варианты дальнейших действий. Отряд усача отошёл примерно на километр — где-то через полчаса они приблизятся к тому месту, где я собирался устроить засаду. Нужно спешить.

Разумеется, у меня и в мыслях не было вступать с такой толпой в честную схватку. Это действительно было бы самоубийством

Подлый удар исподтишка — вот моя тактика. Магия, клевец Висельника и неожиданность — мои козыри. А опыт и навыки — моё преимущество, которое позволит эти козыри реализовать.

— Что скажешь, добрый юноша? — спросил Сабалей. Он закончил речь и теперь смотрел на меня с надеждой.

— Скажу, что либо вы оба помогаете мне, либо прямо сейчас уходите отсюда.

— Неужели я не сумел тебя переубедить! — с трагизмом в голосе воскликнул Сабалей. — Юная поросль всегда с удвоенной силой тянется к солнцу, забывая о том, что его жаркие лучи несут не только свет, но и погибель…

Для большего эффекта он театрально воздел руки к «небу» — широкие засаленные рукава сползли вниз, обнажив тонкие, как спички, предплечья. С питанием у Сабалея всё было не очень хорошо. Видимо, Король не оценил мощь его поэтического таланта.

— Считаю до трёх, — негромко произнёс я.

— Но постой, добрый юноша…

— Раз.

— Ты не можешь просто так взять и…

— Два.

— Хорошо! — вскрикнул Сабалей, переглянувшись с Молчуном. — Твоя взяла! Мы будем помогать тебе! В конце концов, ты освободил нас и наш долг отплатить тебе за спасение…

Вот и славно. Я немного опустил арбалет.

Если бы бывшие невольники решили уйти, то пришлось бы валить их. Я не мог допустить, чтобы они шлялись здесь и мешали мне работать. Хорошо, что Сабалей и Молчун сделали правильный выбор.

— Каков твой план? — сразу же спросил Сабалей. — Диспозиция такова, что лишь тактический гений древних стратегов мог бы найти выход из столь непростой ситуации. Но я, как их ученик, освоивший сотни манускриптов, могу попытаться…

— Заткнись, — попросил я. Времени на пустую болтовню уже не осталось.

— Ты груб, юноша! — грозно нахмурился Сабалей. — Будь мы в Векреции, я предложил бы тебе прогуляться на площадь Павших храбрецов, чтобы узнать, чья шпага ловчее и чья удача крепче!

Я молча поднял арбалет. Остриё болта застыло напротив впалого живота, видневшегося через огромные прорехи в одежде.

— Но мы не Векреции, — сразу же улыбнулся Сабалей. От негодования не осталось и следа. — В этих землях свои порядки и свои обычаи… Ты имеешь полное право быть грубым — после такой бойни уже не до ласковых слов!

Он демонстративно обвёл взглядом валявшиеся тут и там тела надсмотрщиков.

Я невольно усмехнулся. Сабалей менял маски как перчатки. Его место было где-нибудь на театральных подмостках, а не под землёй, в плену у людей, которые всем видам искусств предпочитали похабные анекдоты.

Впрочем, переживать о нелёгкой судьбе этого балабола я не собирался. Были дела поважнее.

Прежде чем идти в бой, нужно обезопасить тылы. Если враг ударит в спину, то это может очень плохо закончиться.

— Молчун, — я посмотрел на сгорбленного, — ты сможешь вывести из строя подъёмный механизм?

Глаза мужчины радостно блеснули. Он закивал с таким энтузиазмом, что скособоченная голова только чудом не слетела с тонкой шеи.

— Тогда вперёд, — скомандовал я.

Молчун метнулся в сторону, подхватил с пола большой булыжник и рванул к вороту. Через мгновение дерево затрещало под мощными ударами. Бывший раб вымещал накопившуюся злость на осточертевшем механизме.

— Идём со мной, — приказал я Сабалею.

Мы отошли недалеко — к видневшимся в стене туннелям.

— Куда они ведут?