Это было предрождение предрождество предпочтение моего тела на аппарате рулонов рукописных бумаг синих словно бьющая моря волна приносила тоску в этот дом это поместье крон этот магический поселок этот район эту улицу берез этот город эту страну этот мир этот кошмарный сон соскочив увидят которые зрители содрогались в ужасной дрожи колен погнувшихся погибелью полувурдалака соседней семьи открывшей ключи входа в нэтинг в серую пустошь где сиял огромный знак стрелы вверх знак рогатки рогалика рогов розг роз рефлексии которая значилась в списке как исключенная за ненужностью обитель седовласых и таких как я для гринов гринго не многим более значимый чем упавшая весенняя сапель чем оползень и легкое наводнение крыш закрывавшей полотно плаща под открывалом покрывалом тонкого сумерка падающего на глаза вечера вызвавшего в ней отвращение тела извращение вкуса поглощение проносящего ветера виени истощение себя своей худобы для полноты жизни в цветных красках оставался один скелетный прыжок вниз одна надежда одно внимание на себя сверху внимание снизу через черточки перепрыгивала сквозь тире тиникинов и находила спасение для себя лишь в начале абзаца этой забавной истории.
Санчес пора завершать полет. Санчес приземляйся. И Санчес шел все дальше и дальше и не
Знал никто когда же он и его друг дойдут и что их ожидает. И не было счета у этого времени. Был один бесконечный день. Была одна бесконечная ночь.
Рассвет приблизился барабаном в затылок спящих двигая их железодорогой цепочкой в пище журавлей носивших шезлонги для барахтающихся вечеров задверья. Санчес с восторгом пел.
Мы в гневе
в смерти
двух огней затеряны
тонем в пене
с тарелок
подросток был и мал и мерзок
о бедре
тишине ночи нам сказали
не о огне
ожил ребенком
тебя издалека
плач покоя никому
двери отворить
Кинжал
с песней
до зари
станешь кормом
Лесов
Идущих
в костюмах вшей
Таких израненных
не плачь сейчас
под солнцем в деве
душа
болезнь
ИХГУД зверь.
Санчес приближается. Санчес видит вдалеке. Высокая узорная надпись "Таверна 777". Санчес входит в таверну со своим грузом. Человек с медведицей на цепи.
Абба Лейбович Гордин , Братья Гордины , Вольф Лейбович Гордин , Леонид Михайлович Геллер , Сергей Владимирович Кудрявцев
Биографии и Мемуары / Экспериментальная, неформатная проза / Документальное