Читаем Этот пост модернизм полностью

Э ээ эээ ээээ эээээ эээээээ эээээээ ээээ эээээээ эээээээ эээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээ куда ты летишь куда ты ползешь пощечина убойная узорная уборная слева от тебя для преклонений снятия своих грязных брючел что фуфечел фура ты просто просто грубо так всегда у меня для таких как ты выходит выволачивается из моего тельца с рожками диаболополиса этого городка с тремя домами четырех этажей и пяти окон переверни домокл переведи догов переверни дом пожалуйста говорили они когда я вытаскивал из карманов медюху проржаво переворачивал пуниган вцепляясь томичем старым в наследственность мне доставшийся антигена гиена гена пенадий первый среди первых пушок сошел с него мокрым заморозком на окне приклеенного жевательными делениями воарка на стене клевера сентября тряслась моя милая старушка честных сводов для себя своей свободы и почерком старика хама старика хогаба старика в ста париках одетого как доступного благородного проститута принципа института инсультов по изучению паранормальных явлений в связке с двумя коммунистами и космонавтом на орбите таких почерков даже не почерков а пописулек сосулек и было это убранство скромно одетого меня тогда я был в углу стола я писал о важных вещах о душе человека о тайнах ее пытался понять почему например добрый малый убил раскается ли он растает ли его шелковое сердце в знак зодиака добра для хеопсового труда промышлеников шпионажа в темном беррете карцера ласкается ли любимая причастиями и оборотами дее деетического деебетного стона в каналах узкой реки аналов истории аналог похоти добра сердечного вьющего ложа на убранстве тяжелых постелей где я был рожден в малом зачаточном состоянии меня вложили в узкий стеклянный сосуд где я и научился всему тому что сейчас способен делать все эти трюки глотания текста фокусы самокопания душевных были выписаны мной именно там тогда в тот момент я выскочил из и двинулся в лес бежа бега меня настигала беда бледная достопочтенная как шпиль я бева бегатин все быстрее я шагом легким прискококом скрестив отвесив задом наперед наперед задом все бежал покуда не пришел сюда в эту таверну это обиталище великих но потерянных душ дум в меня хотели сделать выстрел затем передумка и мне оказали уважительность с моим я увлажнение с моими ногами увядание моих ран уделение работы с медведями было подобие дрессировки кожаных усов кожного меда галилеи галилео галатеи на картине масло падало жиром в меня я быть старание я быть получение имени феодор зови меня так отныне и до скончания веков и говори свою историю чужак чужестранец ты чужд здесь нам ты чужая страница чужая еда чужой труд чужое влагалище чужая пена чужая чума чужая болезнь чужая аллергия чужая стопа ступившая стакан серого сердца сеттера чужое дыхание чужой ум чужеродное тело в моем организме текста чужеродность вселенной чужеродость материи чуниканочка ты чуешь это эта вещь зовется чупа чума чупс чмокни его черным черешком черемухи чертыхнись черточкой в четвертую четверть четверговых чик чириков чирем чем и будешь тогда понят моими бравыми друзьями коллегами капюшонов каллегией калек коллегией коликов кончечнных полностью конечных уже ныне в своем деле по этой же причине сижущие здесь тонкой узкой дамской сигой ждут свой час сигны из родильного дома где был крик девочки К

Раздумиями о нашей маленькой жизни восемь лет вместе сколько вмещается такого в нас скольким мы это скажем или готовы сказать а сами все лежим вдвоем и смеемся накрытые волнами юговых из окна солн лучечец и рассыпается по нашим голым телам вместо того чтобы встать и сказать мне кто ты что здесь делаешь зарываешься в меня плотнее тканью я будто и не твоя теперь а теперь девочка школьница будет отвечать урок смущенно выйдя к доске расскажет сотню песен поет их серым голосом ломающимся словно палочки для еды тресковный марш будоражит сознание берега светом тепла светом доброты светлой истории жизни семей для просто клянусь что это просто ведывать истории о той кто вышла за цветочками но как и я потерялась в жизни а ты смотри на меня сейчас смотришь о да помню этот твой взгляд вошел в мою комнату вошел в мою книгу сотней голосов тысячами страниц изранил мою душу маленького колоска растения в саду выросло большее чем можно было ожидать предвидеть в нашей жизни много лет раз сказанная сказка будет в твоем сердце в твоем теле надолгие века спокойной ночи всего доброго и свет вспых а затем пых и еще раз пых пых пых рых рых.

Уиллемом внезапно врывается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Двенадцать
Двенадцать

Все ближе 21 декабря 2012 г. — день, когда, согласно пророчеству древних майя, истечет отмеренный человечеству срок. Все чаще звучит роковой вопрос: погибнет ли наша планета или мы сможем шагнуть в новую, более милосердную и справедливую эпоху?..Детство Макса прошло в мире красок и чисел, и до шести лет он даже не умел говорить. В юности он перенес клиническую смерть, при этом ему являлись двенадцать загадочных силуэтов, в каждом из которых было начертано некое имя. Не в силах постичь смысл этих вещих имен, он тем не менее сознавал их исключительную важность.Лишь спустя восемь лет Макс, уже окончивший два университета, встретил первого из Двенадцати. Эта встреча положила начало провидческому пути, на котором он стремится познать тех, с кем его непостижимым образом связала судьба. Возможно, он получит и ответ на главный вопрос: что произойдет 21 декабря 2012 г.?Новый мировой бестселлер — завораживающий поиск разгадки одной из главных тайн человечества и путь к духовному просвещению каждого из нас.

Уильям Глэдстоун

Экспериментальная, неформатная проза
Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых»
Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых»

Первое научное издание текстов двух русско-еврейских писателей, теоретиков и практиков радикального анархизма первой пол. XX в. Кроме прозаической утопии-поэмы «Страна Анархия» (1917–1919) и памятки-трактата «Первый Центральный Социотехникум» (1919), в него вошли избранные статьи и очерки из анархистской периодики. Тексты прокомментированы и дополнены более поздними материалами братьев, включающими их зарубежные публикации 1930–1950-х гг., специально переведённые с идиша и с английского для наст. изд. Завершает книгу работа исследователя литературной утопии Л. Геллера, подробно рассматривающая творческие биографии Гординых и связи их идей с открытиями русского авангарда (Хлебников, Платонов, Малевич и др.).

Абба Лейбович Гордин , Братья Гордины , Вольф Лейбович Гордин , Леонид Михайлович Геллер , Сергей Владимирович Кудрявцев

Биографии и Мемуары / Экспериментальная, неформатная проза / Документальное
Говнопоколение
Говнопоколение

Мне хочется верить, что в новом десятилетии исчезнут людишки, обожающие слушать шлягеры про рюмку водки на столе. Что наконец наступит закат семьи Михалковых. Что возникнет шлагбаум, преграждающий путь низкопробной американской культуре. Что прекратятся аварии на дорогах с участием высокопоставленных чиновников и членов их семей. Что разрешат двойное гражданство Украины и России. Что европеоидная раса даст жесткий отпор китайской экспансии. Что государствами не будут руководить лица, имеющие погашенные судимости. Что внутри территории бывшего СССР исчезнут унизительные пограничные досмотры и таможенные барьеры. Что новые транспортные магистрали помогут избавиться от пробок, ставших настоящими тромбами в жизни мегаполисов. Что человеческая жизнь перестанет быть ничего не значащим пустяком. Что наше ГОВНОПОКОЛЕНИЕ перенаправит свою энергию с клубных танцплощадок в созидательное русло. Что восторжествует любовь.Ваш искатель утраченного времени Всеволод Непогодин.

Всеволод Непогодин

Проза / Контркультура / Экспериментальная, неформатная проза / Современная проза