Этот прекрасный сон

– Да, – выдавила я, и, слава богу, меня не вырвало. – Было… было бы отлично.

Я зажмурила глаза, радуясь, что Джош стоит у меня за спиной и не видит стыда на моем лице. Он чмокнул меня в макушку, а потом Деб кивком просигнализировала мне, что он ушел, и, вздернув бровь, сказала:

– Ты парня даже не поцеловала вчера на прощание, а руки у него так и чешутся.

– Нельзя было меня предупредить? – простонала я.

Она подняла ладони:

– Честное слово, я не слышала, как он вошел. Дверь открыта настежь. В любом случае он был в восторге от того, что услышал. Ты бы видела его сияющую физиономию! Нет, я, конечно, ошиблась: ты определенно ему нравишься. Джош Эйвери никогда так не бегал вокруг медсестер. Он… Черт! – прошептала Деб, садясь прямо и напуская на себя чинный вид.

– Он – черт?

– Док Роз, – произнесла она одними губами.

– Эйвери, – сказал доктор Розенберг.

Поставив на стол белую коробку, он открыл полупрозрачный пакетик и достал пару палочек и салфетку. Из коробки пахнуло соевым соусом. У врачей своя комната отдыха, и обычно Розенберг за обедом не терся бок о бок с нами, простолюдинами.

– Это выглядит посимпатичнее, чем моя резиновая курица, – сказала Деб, вставая, чтобы достать из микроволновки свое замороженное безобразие.

– После аварии вы не испытываете какого-нибудь дискомфорта? Голова не болит? – Доктор протянул руку и нежно помассировал мое плечо возле шеи. – Выглядите вы хорошо, но я подумал, вдруг вас что-то беспокоит, а вы не жалуетесь, чтобы не пропускать работу?

Он посмотрел на меня. Голубизна его больших глаз перекликалась с серебром на висках. Такого красивого врача можно было снимать в сериалах. Раньше в подобной ситуации я начала бы запинаться, но теперь нисколько не разволновалась.

– За неделю все прошло, спасибо. – Я пошевелила плечом, чтобы Розенберг убрал руку.

Он оглянулся, потом снова посмотрел на меня и тихо сказал:

– Если честно, я очень о вас беспокоюсь. Простите, что лезу не в свое дело, но я слышал, что вы стали проводить свободное время с одним парамедиком и…

Я прервала его:

– Доктор Розенберг, думаю, нам не стоит…

– Понимаю. – Он подмигнул.

Несколько дней назад я хлопнулась бы от этого в обморок. А сейчас едва сдержалась, чтобы не поморщиться.

– Однако ходят слухи, – продолжал он. – Я считаю вас своим другом. Мы проработали вместе почти два года, и… я просто не хочу, чтобы вас обидели. А Джош Эйвери обидит. Он здесь недавно, но уже заработал определенную репутацию. Просто… будьте осторожны. Я волнуюсь за вас.

У меня отвисла челюсть, но я захлопнула рот. Доктор Розенберг всегда был со мной дружелюбнее, чем с другими медсестрами, но сейчас от него исходило не просто дружелюбие.

– Спасибо. – Я моргнула и выпрямилась.

Деб вернулась за стол. Доктор посмотрел на часы:

– Упс! Я забыл, что у меня встреча. Приятного аппетита, Хамата.

Он встал, взял свой обед и оставил нас вдвоем. Деб сглотнула. Она явно была взволнована.

– В чем дело? – спросила я.

– Ты когда-нибудь замечала, что ты единственная медсестра, которую он называет по имени?

– Ну и?

– Ну и ничего. – Она положила в рот кусочек курицы и, жуя, продолжила: – Я просто говорю что есть: похоже, его беспокоит твоя дружба с Джошем. С тех пор как ты попала в аварию, Розенберг стал разговорчивым, а когда тебя привезли… – она замолчала, и я вопросительно посмотрела на нее, – он нашел предлог, чтобы выйти из кабинета, потому что был слишком расстроен.

– Слишком расстроен? Ты серьезно?

– Он ведет себя странно. Видимо, осознал свои чувства к тебе, а ты уже начала встречаться с Джошем.

Я закатила глаза и откинулась на спинку стула:

– Заблуждаетесь, Хамата. Совершенно ни к чему все это драматизировать.

– По-моему, нагнетать страсти не в моем репертуаре, и ты это знаешь, – обиженно ответила Деб.

– Может, авария помогла ему понять, что мы друзья и коллеги, а теперь он просто беспокоится за меня. Кстати, основания для беспокойства есть. Репутация у Джоша действительно так себе. А у Розенберга дочь-подросток. Он хочет меня предостеречь, и, мне кажется, это очень мило.

– Ты возвела его на пьедестал, и скоро он шлепнется оттуда на задницу, а твое наивное сердечко разобьется. Но поглядеть на это будет весело.

В комнату вошли несколько человек: медсестры и техник МРТ. Деб запихнула в рот последние два кусочка курицы и сказала:

– Все. Пора работать.

– Надеюсь, ты никого не будешь посвящать в свои теории? А то обо мне, похоже, и так уже болтают.

– Эйвери, ты меня обижаешь. Правда.

Она вышла. Оставшись одна, я нервно заерзала. Мне еще никогда не удавалось рассердить Деб. Я вообще не знала, что такое возможно. Но она вдруг снова заглянула в комнату:

– Это была шутка. На самом деле хорошо, что ты меня предупредила. Я ведь собиралась всем рассказать, что док Роз хочет усадить тебя в гинекологическое кресло и трахать, пока ты не закричишь.