Этот сладкий запах психоза. Доктор Мукти и другие истории

Удерживая равновесие на подоконнике, он повернулся лицом к комнате, чтобы начать спускаться на вытянутых руках. Доун сидела на кровати. Во всей своей наготе, со своими ссадинами и выражением божественной ненависти на лице, она обращалась к Карлу, будучи как бы вне его времени и пространства. Узы предательства натянулись вместе с тем, как Карл свалился в траву двумя этажами ниже. Он ударился, перекувырнулся и, ругаясь про себя, пожелал, чтобы эти узы смогли втащить его обратно через продолговатое окно, вернуть в предательские объятия Доун. Что угодно, но только не это.

И снова плестись, тащиться на деревянных ногах по раскрошенным от света фонарей улицам. Боязливо, на цыпочках, в обратный путь в убежище, в корпус, вопреки всему гордо возвышавшийся посреди города как насмешка над городскими властями.

В такую рань автобусов еще не было. Дорога Карла пролегала среди божьих отхожих мест, затем вверх вдоль пологого холма, мимо больницы. Несмотря на ранний час, несколько такси с хищным видом уже тарахтели по окрестностям. У смерти и болезней не бывает перерывов и выходных.

Карл посчитал, что ни у кого из банды Тухлой Кишки не хватит духу прождать его всю ночь. Они не могли заметить, как он выходил из корпуса, на улице он ни на кого не напарывался, никто не «провожал» его до дома Доуни, чтобы заняться им уже там. Нет, все они спали в своих вонючих постелях и пускали слюни, в этом можно было не сомневаться.

Он проскользнул в пустой холл. В динамиках по-прежнему надрывалась попса, двери всех трех лифтов приветливо его встречали. Карл воспользовался первым лифтом и поднялся на семнадцатый этаж. Крадучись к лестнице, накинув капюшон и пригнувшись, он не заметил мамашу с ребенком, пока буквально чуть не наступил на них. Резко отпрянул к стене. Мамаша выпрямилась, не выпуская из рук плуга детской коляски, и посмотрела на него с усталостью крестьянки, которая призвана трудиться по какому-то зову природы, помимо своей воли. В коляске сидел ребенок ясельного возраста, по виду заметно крупнее тех, кого обычно возят в колясках и кому суют соски. Интересно, что устроит этот засранец, если вылетит из коляски, праздно подумал Карл. Заревет белугой?

И тут он узнал измученную заботой женщину: Гарриет Мак-Кракен, она работала в школе, где он учился. Карл, — начала было она, — какого черта ты тут делаешь? Но он уклонился от ответа, в его мозгу мгновенно выстроилась цепочка: Гарриет — Перл, Перл — Дэйви, Дэйви — Дэн по кличке Манго, один из головорезов Тухлой Кишки. Даже если они не следили за зданием, не пронюхали, что он до сих пор тут, все равно в скором времени узнают. Он протиснулся к лестнице и, перескакивая через четыре ступеньки, выкрашенные в красный цвет, молил, чтобы ее визит не обернулся тем, чем грозил обернуться.

Карл вошел в квартиру номер 161, открыв дверь ключом, оставшимся у него с прошлого раза. Голова О’Лири находилась там же, где и всегда: похожая на седое яйцо, она покоилась в мягкой чаше спинки кресла. Он почувствовал такое облегчение, что чуть не крикнул: «Мистер О’Лири, я дома!» Но какой смысл? Старик все равно ничего не услышит. Карл прошаркал в кухню, стащил горсть таблеток снотворного, проглотил, запив прохладной водой из крана, и побрел к себе в спальню.

Как в старом фильме ужасов, подумал он, укладываясь в свой шкаф и прикрывая крышку. Скоро ли этот фильм закончится? Солнце взошло, а злые жители деревни все никак не поднимутся к замку Графа с вилами и косами наперевес. Верно ли, что в скором времени этому конец и я смогу гулять по улице с тем смешным чувством, с каким вечером выходишь из кино? Вскоре, окруженный темнотой, Карл погрузился в сон.

Когда наблюдающий взгляд исчез, Дэрмот ощутил себя брошенным. Но когда взгляд вернулся — и Дэрмот это почувствовал, проснувшись от неожиданно яркого рассвета, предсказать который было совершенно невозможно, — в нем светилась настоящая злоба, что-то убийственное. Теперь этот взгляд был острым уколом, горящим лазером, смертоносным лучом.

Карл проснулся в шкафу, выспавшийся и бодрый, и тут же резко, с силой ударился головой о петли. Черт бы их побрал, подумал он, и следом: пора пришибить старикашку, пора избавиться от этого О’Лири. Бегать с моей лодыжкой не получится. Неизбежность убийства стучала у него в ушах, горячая кровь била струей, переполняя чашу решимости. Может, Доун и подождала часок после того, как он ушел, прежде чем позвонить, но Карл не сомневался, что она уже все разболтала. Потом еще эта Мак-Кракен. Они догадаются сложить вместе два куска мозаики — даже их мозгам это будет по силам. Они придут за ним и, когда старик откроет дверь, кокнут обоих. Но если избавиться от О’Лири, можно будет забаррикадироваться и протянуть тут еще с недельку. К тому моменту их стремление все же должно поутихнуть, всему есть пределы.