Этот сладкий запах психоза. Доктор Мукти и другие истории

Точно, избавиться от старикашки — в этом был свой резон. Абсолютно ничего личного, просто, извини, старик, так уж вышло. Он постарается не причинить боли, накрошит каких-нибудь таблеток в пищевую добавку, а когда О’Лири начнет отходить, поможет ему посредством подушки. Учитывая возможные последствия вторжения в квартиру Тухлой Кишки, это милосердие с его стороны. Как они это называют — младонацизм?

Ранним утром зрение Дэрмота было острее всего. Особенно таким, как это: яркое солнце, ни облачка, разве что пара сероватых мазков над холмами к югу отсюда. Кроме того, признавался Дэрмот сам себе, старость приводит к дальнозоркости. Становишься дальновидным, можешь фокусировать взор только на расположенных вдалеке предметах, то же касается жизненных обстоятельств. Не пригодная к употреблению сорокадневной давности пища ударила в голову со всей распухшей, пучащей силой, которая сопутствует ее первому поглощению. Неудивительно, что таким правильным казалось изо дня в день сидеть на двадцатом этаже. Отсюда можно было смотреть вдаль.

Но, вне зависимости от остроты зрения, такое событие пропустить было невозможно. Они шли по прямой дороге, ведущей от города к корпусу, демонстрируя по мере движения все приемы и ухватки, которые почерпнули из кинобоевиков. В какой-то момент они разделились, один проломился через забор на пустырь возле школы, другой кинулся к парку, кто-то — на школьную игровую площадку, еще один прошел мимо оздоровительного центра. После чего все снова сошлись вместе, и их всосали стенки огромного кишечника того корпуса, к которому они направлялись. Дэрмот догадывался о цели их визита. Вряд ли им известен номер квартиры, но это уже дело техники. То, что они полны решимости, это было очевидно.

А Карл лежит в своем гробу и планирует убийство. Какие ощущения это у него вызовет, в реальности? Он пытается отбросить неприятные воспоминания. Когда они ловили крыс на стройплощадке, остальные давили тварей кувалдами, а потом смеялись, глядя на лежащую в гравии лепешку, конвульсивно подергивающуюся в предсмертных судорогах. Карла же одолевала дурнота, и он тайком уходил курить в туалет. Ключ к успеху в том, чтобы все делать быстро и управлять собственной злостью, использовать ее для достижения цели. Что, его положение не достаточно отчаянное, разве мало он натерпелся? Ему доводилось слышать о гораздо более тяжких зверствах, которые оправдывали на абсолютно гнилых основаниях. Карл уперся руками и ногами в стенки своей тюрьмы из красного дерева, стал напрягать и расслаблять мышцы, сведенные судорогой. Вот так, раз-два, раз-два, накачивая пульсирующую ярость.

Дэрмоту потребовалось много времени, прежде чем он смог нагнуться и присесть. Пытаясь контролировать свои порывистые движения, он наклонился к полу в три этапа. Старик словно был воплощением всего здания, его тоже пытались разрушить, подрывая ему здоровье аккуратными ударами.

В дверцу шкафа постучали. Карл не мог поверить, его разум не принимал такого поворота событий.

Дэрмот снова постучал в дверцу и остался ждать в умиротворяющей пыли унылой спальни.

Карл приоткрыл дверцу шкафа, и его взгляд упал на шлепанцы старика. Невольно он стал открывать дверцу все шире, как бы впуская старика в проем по частям, пока наконец оба обитателя квартиры не посмотрели прямо друг на друга.

— Надо поговорить, — сказал Дэрмот. — Они разведали, что ты еще здесь, но у меня есть план, как тебе помочь.

— Ч-то? — Это был не вопрос, Карл просто пытался обратить внимание Дэрмота на неестественность какого бы то ни было разговора между ними. Что это могло значить? Старик на самом деле в курсе, что Карл уже давно здесь? Или это чистая импровизация?

— У меня есть план, и я собираюсь тебе помочь. Все здание под их присмотром, им известно, что внутри живет только несколько стариков, скоро они постучатся в дверь. Если не обмануть их, сказав, что ты уже ушел, тебя обнаружат. Они хотят устроить тебе взбучку, так? Верно… так… а может, тут пахнет еще чем похуже. Например, деньги, так я понимаю? Да, деньги. Ладно, давай, вылезай из этого шкафа, надо поговорить.

Карл извлек себя из шкафа и, потягиваясь и разминаясь, поплелся в комнату: один мятый синтетический костюм, из воротника которого торчит бледное лицо. Он был крупнее О’Лири, моложе и сильнее его, но старик сбил Карла с толку. Сомнения прочь, у старика было самообладание. Что это, волшебство, какая-то особая мудрость?

— Сколько?

— Что — «сколько»?

— Денег, денег сколько надо?

Карл назвал цифру.

— Хорошо, мы их поделим, доставай.

Карл вынул из заднего кармана стариковских панталон обернутый в полиэтилен продолговатый сверток. Он столько времени пробыл в кармане, что старик и забыл о его существовании. Как будто сверток превратился в отдельный орган. Печенка с зеленью, почка с капустой. Карл пересчитал купюры, еще хранившие тепло тела, разделив их на две стопки.