Эва Эвергрин, полуволшебная ведьма

Туристы шажок за шажком продвигались вперед, любуясь прекрасными скульптурами. Передо мной возникали все новые сахарные творения, воспроизводящие достопримечательности Аутери и даже великолепный хрустальный замок королевы Алианы в Окаяме. Я как будто летела на метле над горами Сакуя и могла рассмотреть все королевство.

– Дэви, посидишь на кассе? – крикнула Юри, когда к прилавку подошла покупательница с охапкой сахарных цветов. – Одну минутку, госпожа!

Торговый зал от задних комнат отделяла занавеска. На лестнице послышались быстрые шаги, из-за занавески высунулось лицо Дэви и засияло улыбкой.

– А, ты здесь, отлично! – Он положил что-то на прилавок и немедленно пробил чек. – Одну серебрушку, пожалуйста!

– Я ради этих сумеречников проехала через всю страну, с западного побережья! – Счастливая покупательница протянула ему серебряную монету. – Большие скульптуры мне не по средствам, но цветы мне будут напоминать ваш прекрасный город.

– С западного побережья? Где Бродячие скалы? – ахнул Дэви.

– Нет-нет, с материка, – поспешно ответила она. – К скалам я боюсь приближаться. Сестра там была, говорит – страшно, но красиво. То немногое, что она запомнила.

Покупательница ушла. Дэви проводил ее поклоном, с мечтательным выражением на лице.

– Бродячие скалы… Вот бы там побывать!

– У тебя что-то было для меня? – напомнила я, но Дэви вдруг застыл.

Прозвучали шаркающие шаги. За прилавком появился мистер Райдерн.

– Папа, привет, – сказал Дэви.

Отец только буркнул что-то невнятное.

Эдмунд отрезал большой кус размягченного сахара и передал отцу Дэви. Тот медленно взял ножницы и принялся за работу. Через пару минут прозрачный сахарный шар превратился в водопад, сбегающий с миниатюрного утеса. У подножия водопада плавали крошечные рыбки.

– Сможешь починить? – вполголоса спросил Дэви, когда мистер Райдерн, волоча ноги, отошел к полке в углу, где лежали тюбики с пищевой краской.

Дэви протягивал мне статуэтку: родители держат за руки сына. Мама и папа улыбаются, глядя на малыша сверху вниз, а плутоватое выражение на лице малыша я узнала бы где угодно, хотя отдельные черты стерлись от времени.

У меня в горле пересохло.

– Чт… что…

Можно было и не спрашивать. Даже в сахаре кривоватая улыбка Дэви ослепляла.

Мистер Райдерн обернулся, будто почувствовал, и прорычал:

– Зачем это у тебя?

Я вздрогнула, а Дэви мгновенно сник.

– Она особенная. – Дэви прижал статуэтку к груди.

– Пф! – Глаза мистера Райдерна потемнели. – Ерунда, ничего в ней нет.

Дэви упрямо поставил статуэтку на прилавок и повторил громче:

– Для меня – особенная!

Юри с Эдмундом тревожно переглянулись.

– Может, вы позже придете поработать над скульптурой? – неуверенно спросила Юри.

– Пойду к морю. – Мистер Райдерн бросил ножницы на прилавок, и они еще долго крутились на одном месте.

– Сахар оплывает. – Дэви не отрывал взгляда от статуэтки и даже не смотрел, как отец выбирается из-за прилавка. – Мелких деталей уже не видно… Я знаю, что мамина улыбка была ярче луны. Знаю, что ее глаза сияли, как солнечные зайчики на воде. Но их больше не видно! А мне забывать ее нельзя ни в коем случае. Тогда получится, что она ушла насовсем.

У меня сердце разрывалось на части. Я подумала о маме, о ее чудесной улыбке, о том, как она всегда в меня верит. И о папе, как на душе становится легче просто оттого, что он рядом, как с ним всегда тепло, будто около его любимой печки. Я, как Дэви, хоть все королевство обошла бы, хоть все семь королевств, если бы мама с папой вдруг пропали. Если бы, если бы только я умела создать заклинание, которое вернуло бы его маму домой! Но я не решалась даже попробовать. Что, если накосячу, как в тот раз, когда хотела тучи разогнать, а вместо этого вызвала грозу? Или как теперь с двойняшками…

Я не могу найти маму Дэви. Но… раз так, я должна хотя бы поправить статуэтку!

– Крепче круг любимых рук! – прошептала я, сжимая в руке волшебную палочку.

Палочка засветилась желто-золотым светом.

Женщина из сахарных нитей опустилась на колени и обняла малыша, притянув его к себе. Отец положил руки ей на плечи.

Движение фигурок постепенно замедлилось, как остывающая патока, и наконец они замерли, с нежностью обнимая друг друга.

Дэви, не удержавшись, всхлипнул:

– Она… Она меня так обнимала! Кажется…

Чей-то печальный голос прошептал:

– Конечно, так и обнимала. Конечно.

Отец Дэви застыл посреди магазина. По щекам у него текли слезы. Мистер Райдерн протянул руку – так медленно, словно он сам был сделан из сахара, – и прижал к себе сына, в точности как статуэтка. Дэви чуть-чуть оттаял. Его плечи вздрагивали.

– Ужасно, что ее с нами нет. Я бы в любую минуту поменялся с ней местами. – Голос мистера Райдерна скрипел, будто заржавленный. – Мне так не хватает мамы, но я рад, что она оставила мне тебя. Я без тебя – ничто.

Юри и Эдмунд потихоньку выпроводили покупателей, шепотом извиняясь:

– Простите, на сегодня магазин закрывается.

– Переходите пока к моему прилавку, – предложила я.